— Пошел-ка ты подальше, приятель! Мы на службе. Нам показалось, что мы заметили подозрительного.
— Неужели? Тогда садитесь! Мы доставим вас в 20-й участок.
Они оставили мотоциклы парням из комиссариата Парк Вест, которые уже подкатили на другой машине. Ехали молча. Уилсон потому, что ему нечего было сказать, а Бекки потому, что, даже если бы и захотела, не смогла бы вымолвить ни слова. Она все еще не пришла в себя от того, что осталась в живых, установив к тому же рекорд скорости, на который никак не считала себя способной. «Ведь они намеревались меня загрызть» — эта мысль неотступно преследовала ее. Она посмотрела на коллегу. Вовремя же он сумел разгадать эту ловушку. И какую! Они улизнули буквально в последний момент.
— Ты поняла, что произошло? — спросил Уилсон.
Он несколько минут задумчиво покачивал головой. Полицейская машина двигалась по Сентрал парк Вест. Уилсон подергал запертую дверцу. Окна были задраены.
— Они очень хитры,— наконец выдавил он из себя.
— Мы знали об этом.
— Но эта западня была очень умно подстроена. Ранить того копа... предусмотреть, что мы обязательно туда бросимся... устроить засаду. Все это очень хитро сделано.
— Как ты об этом догадался? Признаться, лично я ничего не заметила.
— Тебе следует научиться думать с позиции самообороны. Они не убили, а только покалечили этого беднягу.
Это меня насторожило. Почему просто ранили, когда они так запросто уничтожают людей? Это же классическая хитрость охотников, заманивающих дичь. Как только я это сообразил, то сразу же понял, что надо сматываться. Откровенно говоря, меня удивляет, что нам это удалось.
Машина остановилась у здания полицейского участка. Внимательно осмотрев обе стороны улицы и убедившись в отсутствии опасности, оба инспектора выскочили и бегом поднялись по ступенькам. Дежурный сержант, взглянув на них, изрек:
— Вас ждет капитан.
— Он, наверное, чувствует себя сейчас, как на раскаленных углях,— прошептал Уилсон, когда они входили в кабинет.
Это был элегантный мужчина, одетый с иголочки, с волосами серо-стального цвета и лицом, изборожденным морщинами. Однако по жестам и поведению од выглядел моложе своих лет. Он только что снял пальто и сел за стол. Нахмурившись, поднял голову.
— Я капитан Уолкер. Что, черт побери, происходит?
— Мы заметили подозрительного...
— Хватит нести вздор! Все видели, как эти собаки выскочили из-под вашей машины и гнались за вами половину пути до площади Великой Армии. Что это еще за цирк?
— Собаки?
На артиста Уилсон явно не тянул. «Вид у него и в самом деле неискренний»,— подумалось Бекки. Но, быть может, она его недооценивала?
— Совершенно верно, собаки. Я сам их видел. Мы все их разглядели. И Бейкер сказал, что кишки ему выпустили тоже собаки.
Уилсон покачал головой.
— Что вы хотите этим сказать?
— Послушайте, я не знаю, чем вы занимаетесь. Мне лишь ясно, что вы работаете по спецзаданию. Но моему полицейскому подло вспороли живот. По его словам, это сделала собака. А вы удрали, как зайцы, словно за вами по пятам гналась курносая. Хотя это были всего-навсего собаки. И поэтому я хочу знать, что это значит.
Зазвонил телефон. Капитан что-то тихо пророкотал, выругался и повесил трубку.
— А тут еще и «Нью-Йорк пост». Они направили сюда репортера и фотографа для немедленной встречи со мной. Что я им скажу?
