третьего окна. Это был знак для Ашрафа. Первое окно означало, что статуэтка находится в кабинете Дэмсона. Второе – в его комнате. Третье – в его спальне. Четвертое, и последнее – где-то в другом месте в замке и что Ашраф должен дождаться хозяина в конюшне.
Гейб был бы счастлив, если бы под этим предлогом мог оставить ее.
Свет лампы подчеркивал линии фигурки Кейт. Она, словно забыв о нем, смотрела в темное окно.
У них все получилось. Теперь оставалось ждать.
– Кейт! – окликнул он ее. Она не ответила.
Он подошел к ней, положил руки на плечи. Он боролся с желанием обнять ее, погладить грудь и бедра, ощутить тепло ее тела.
– Кейт, пойдемте.
Она наклонила голову, и когда он повернул ее к себе, то заметил в ее глазах слезы.
Она попыталась отвернуться, но он удержал ее. Обычно женщины используют слезы, чтобы манипулировать мужчиной. Только не Кейт. Его красивая, сильная, неприступная Кейт.
– Что случилось? – выдохнул он. – Почему вы плачете?
Она отвернулась.
– Ничего.
Он взял ее лицо в ладони и приподнял:
– Скажите мне. Пожалуйста.
В ее зеленых глазах затаилась боль. Поколебавшись, она быстро проговорила:
– Я так и не попрощалась с ним. С отцом.
Гейб опустил голову.
– То, что произошло в Каире, моя вина. Можете ненавидеть меня, только не плачьте.
– Я ненавидела вас четыре года назад. В то утро, когда отец уехал, покинув нас с сестрой.
Он нахмурился, вспомнив то солнечное утро. Он не попрощался с ней и теперь раскаивался.
– Я знаю. Вы не хотели видеть меня.
– Я не хотела видеть отца. – Кейт судорожно сглотнула. – Была зла на него. Он стучался ко мне, но я не вышла, не обняла его, не пожелала удачи. Не сказала ни единого доброго слова. – Голос ее дрогнул, и по щеке скатилась слеза.
Исполненный нежности, Гейб обнял ее, погладил по волосам.
– Вы были ребенком. И отец это понимал.
– Это все мое упрямство.
– Вы были ребенком, – повторил Гейб. – И не должны себя винить. Я знаю, как вы любили его...
– Недостаточно сильно, – выкрикнула она.
– Вы обожали его. Из любви к нему готовы были отдаться мне. Желали мне смерти за то, что я собирался его увезти.
«Я проклинаю вас, Гэбриел Кеньон. Проклинаю вас навсегда. Желаю, чтобы вы погибли в джунглях!»
Ее ресницы опустились, словно под тяжестью воспоминаний. Он пожалел о сказанном. Они могли провести вместе ночь. Восхитительную ночь. Вместо этого он всколыхнул ненависть в ее сердце.
– Я должен идти.
– Куда?
– Послежу за покоями Дэмсона. Как бы статуэтка не исчезла.
Кейт схватила его за руку:
– Будьте осторожны.
Он едва не потерял самообладания, столько нежности было в ее голосе. Нежности и тревоги. Неужели она действительно беспокоится о нем?
– А если со мной что-нибудь произойдет, разве вы будете огорчены?
Ее губы приоткрылись, но она так ничего и не сказала. Даже не шелохнулась. Просто смотрела на него. И его зеленые глаза горели страстью. Он чувствовал, как тонет в этом взгляде. Как теряет контроль над собой. Он бросился к ней, прильнул губами к ее губам. Она ответила на поцелуй и прижалась к нему, пылая от страсти.
– Господи, помоги мне, – прошептал он. – Я хочу тебя, Кейт!
Глава 23
ПРЕТЕНЗИИ ОПЕКУНА
Кейт услышала его слова словно сквозь сон. Ей нравилось быть в его объятиях, чувствовать его мускулистое тело. Совсем еще юной Кейт увлеклась Гэбриелом. И все же разум подсказывал ей, что ничего, кроме бесчестья, ее не ждет, если она отдастся ему. Все равно он оставит ее и уедет странствовать по свету.
