– Может быть, мы зайдем в дом и поговорим там? – предложила Синтия в надежде разрядить атмосферу. Она всей душой желала соединить отца и дочь. Возможно, было глупо с ее стороны лезть в чужие дела. Но Синтия была незаконнорожденной и не знала своего отца. Надежды познакомиться с ним у нее уже не было. А вот Розалинде и Мэверику повезло больше.
Розалинда мотнула головой:
– Идемте туда, под дерево.
Она скрылась в доме.
– Девочка осторожная, – заметил отец Баптисте. – Она не знает ваших намерений, но не хочет показать свою слабость, боится показаться уязвимой.
– Понимаю, – сказала Синтия. – По крайней мере она не отказывается поговорить.
– Вы в самом деле думаете, что она моя дочь? – спросил Мэверик.
– Да. – Синтия положила руку ему на плечо. – Когда она вырастет, ваше сходство станет заметнее.
– Даже если она и не мой ребенок, я помогу ей.
Отец Баптисте потирал руки с довольным видом:
– Она пригласила нас к своему дереву. Это хорошее начало. Не хочется, чтобы вы думали, будто Розалинда здесь совсем одна. За ней присматривает вся деревня.
– Это замечательно, – сказала Синтия.
– Но она ни на что не променяет дом бабушки и собственную независимость.
Отец Баптисте выразительно посмотрел на Мэверика.
– Я не собираюсь ломать ее характер, – сказал тот. Отец Баптисте улыбнулся. Они обошли глинобитный дом и оказались позади него. Воздух был полон аромата душистых трав. Там, под деревом, стояли стол и стулья, похожие на те, что они видели возле дома отца Баптисте. Близилась ночь, на столе горела свеча.
Розалинда вынесла из дома поднос с графином и четырьмя стаканами. Предложив каждому по стакану воды, она присела рядом.
– Добро пожаловать под мое дерево.
– Спасибо за то, что приняла нас.
Синтию удивила внезапная учтивость Розалинды. Может быть, мать и бабушка девочки научили ее гораздо большему, чем можно было бы подумать. По-видимому, взрослая не по годам Розалинда сама решала, когда и где использовать эти знания. И все же она была еще ребенком.
Наступило затяжное молчание. Все чувствовали себя неловко.
Вдруг откуда-то из-за дома послышались жалобный вой и лай собаки.
Розалинда вскочила на ноги:
– Ах ты, короткохвостое, грязное, блохастое существо, засоряющее дом своими паразитами!
Собака гавкнула еще несколько раз и бросилась бежать.
– На этот раз я тебя поймаю! – Розалинда вскочила и погналась за собакой.
Отец Баптисте хмыкнул:
– Не знаю, что бы она делала без этой твари.
– Так это ее собака? – удивилась Синтия.
– Она живет в деревне, но после смерти Розы взяла себе манеру приставать к Розалинде. – Он улыбнулся. – Будто знает, что ей нужно отвлечься от горя.
– Она не кусает девочку? – спросила Синтия, вглядываясь в темноту.
– Нет, – покачал головой отец Баптисте, – они друзья. И еще неизвестно, кто будет тосковать больше, когда Розалинда уедет.
– Эта собака с нами не поедет, – твердо заявил Мэверик. – И при таких обстоятельствах я даже не могу толком поговорить с Розалиндой. Я же не могу здесь оставаться вечно.
Мэверик стремился поскорее уехать отсюда. Он не мог мешкать, у него было слишком много врагов к югу от границы. Нужно было быстрее забрать Розалинду и пуститься в обратный путь. Теперь же он не знал, как с ней справиться.
Наконец, набегавшись за собакой, Розалинда появилась с другой стороны дома. Она тяжело дышала, и понадобилось некоторое время, чтобы девочка пришла в себя.
– У тебя есть ко мне предложение. Верно? – спросила она наконец.
Мэверик с трудом удержался от улыбки и сохранил торжественное выражение лица.
– И она тоже часть сделки? – спросила Розалинда, кивком указав на Синтию.
– Нет, – Синтия ощутила в словах девочки желание уязвить ее, – я с Мэвериком по другой причине.
Розалинда понимающе улыбнулась.
– Давай сначала поговорим о тебе. Или обо мне. – Мэверик пристально вглядывался в лицо Розалинды. – У меня есть хорошее ранчо на севере штата Вайоминг. Там много комнат. Если хочешь, можешь поехать ко мне. Думаю, твоя мать была бы не против.
