однако, к лени. — Вы, конечно, всегда будете рядом и не откажетесь помочь.
— Нет, дорогая Белла. Король предложил мне вернуться ко двору, и я уеду жить в Эдинбург. Но здесь остается бабушка Джеми, и ты в любое время сможешь попросить у нее совета. Мэг знает Гленкерк лучше любого из нас.
Дамы сидели в уютной семейной 'гостиной. Вошел Джордж Гордон.
— Белла, дорогая, — вкрадчиво начал он, — не сбегаешь ли ты в детскую и не посмотришь, уложила ли няня спать самых маленьких?
— Да, папа. — Изабелла покорно встала и пошла выполнять просьбу отца. Однако она задумалась, о чем же здесь хотели поговорить, что ей не дозволялось слушать.
— Тебе нужна помощь, Кат? — спросил Хантли, когда дочь ушла. — Не говори мне, что Джеми снова осмелился приставать.
— Осмелился, Джордж. Мне даровано шесть месяцев, чтобы оплакать Патрика, а затем надлежит явиться в Эдинбург для вящего королевского удовольствия.
— Ублюдок! — выругался лорд Гордон.
— Не волнуйся, Джордж. Я последую зову сердца.
Граф Хантли взглянул на вдовствующую графиню Гленкерк, и его лицо медленно расплылось в улыбке.
— Боже! Какая же ты лиса! — А затем, уже более серьезно, граф добавил:
— Он ведь не сможет мстить Джеми с Беллой, так?
— Правильно, Джордж. На какую причину ему сослаться во всеуслышание, чтобы преследовать двух молодых подданных, верных ему и невинных? Они же не знают истинного положения дел.
— И потому ты и попросила назначить свадьбу на эти дни?
— Так предложил его величество, Джордж. Ему казалось, что наследование Гленкерка должно осуществиться как можно скорее.
Гордон ухмыльнулся.
— Более вероятно, что он хотел как можно скорее затащить тебя к себе в постель.
Кат засмеялась.
— Бедный Джеми ужасно бы огорчился, узнав, сколь призрачны его надежды.
— А что тут от нас скроешь, Кат? Черт возьми! Нет в Шотландии такой знатной семьи, где бы Стюарты не залезали под юбку. Мы все кузены!
А Генриетта подалась в своем кресле вперед и тихо спросила:
— Что ты намерена делать, Кат?
— Не задавай мне таких вопросов, на которые я не могу ответить, Риетта.
— Но, Кат…
— Прикрой свой нежный ротик, женщина, — одернул ее муж.
И вот так, подготавливая на людях пышную свадьбу своему старшему сыну. Кат Лесли тайно готовилась бежать в Италию. Тут ей с готовностью помогали банкиры Кира, многолетние деловые партнеры семейства Лесли.
В ближайшие несколько месяцев огромное богатство Кат будет переведено через Париж в римский банк Кира.
Если французский король и мог сыграть заодно с шотландским, то Папа Римский — нет, особенно когда речь шла о благородной вдове-католичке, пытающейся оградить свою честь от домогательств первейшего еретика-протестанта Европы.
Было решено, что Катриона поплывет Северным морем и далее Ла-Маншем во Францию. Оттуда отправится в Италию по суше, так как морская дорога выглядела слишком опасной. Средиземное море кишело турецкими пиратами. У нее будут свой кучер, лакеи и охрана. В замке о приготовлениях графини знал один Конолл Мор-Лесли, капитан стражи. Вокруг себя Кат хотела иметь только людей из Гленкерка; Коноллу и предстояло об этом позаботиться.
— Ладно, — сказал он угрюмо, — раз уж приходится выбирать между женой Ботвелла и шлюхой Джеми Стюарта, то Ботвелл — меньшее зло. Я помогу вам, госпожа Кат, но дайте мне время тщательно подобрать людей.
Только католики. Протестанты почувствуют себя в Италии слишком неуютно. Неженатые, ничем не связанные мужчины, которым не к кому возвращаться, — они должны остаться с нами. Никаких юнцов — слишком горячие головы. Крепкие парни от двадцати до сорока лет. Никому не буду ничего говорить до самого отъезда. Меньше вероятность, что прослышит какой-нибудь королевский наушник. Кого вы возьмете себе прислуживать?
— Сюзан и, возможно, еще одну.
Служивый кивнул, даже не удивившись, что графиня все продумала заранее. Она походила на свою прабабку, Джанет Лесли, и никогда ничего не предпринимала, предварительно хорошенько не рассчитав. Слишком многие недооценивали ее ум и изобретательность. Капитан ухмыльнулся, и Кат это заметила.
— Что ты так весел?
На его суровом обветренном лице сверкнули голубые глаза.
— Потому что я бы отдал годичное жалованье только за то, чтобы взглянуть на лицо Джеми Стюарта, когда он обнаружит, что вы снова от него бежали!
— Ох, Конолл, — упрекнула его Кат и сама от души расхохоталась, — разве в тебе нет уважения к короне?
— К короне — есть! Но к кузену Джеми? Он либо слишком глуп, либо слишком упрям, если преследует женщину, которая так явно его не хочет. Неужели этими качествами и должен отличаться хороший король? Я не согласен.
— Но в своих королевских обязанностях он хорош, Конолл. Джеми грешит только в личной жизни. Ему никогда не было уютно со своими ближними.
Она повернулась к окнам, откуда открывался вид на горы.
— Ах, Конолл! Ведь все, что я хотела, — это жить в Гленкерке спокойной жизнью!
— Ба! — воскликнул старый воин. — Не пытайтесь обмануть себя. Вы всегда были слишком непоседливы.
Ко двору тянуло не лорда Патрика.
Удрученное лицо графини остановило его.
— Ах, девочка, не стоит теперь из-за этого волноваться. Я ведь и сам Лесли, хоть и не с той стороны одеяла, и я знаю, что в этой семье дикими всегда были именно женщины.
Шла осень, и Катриона не упускала ни единой возможности покататься верхом по землям Лесли, оставляя приготовления к свадьбе в умелых руках Мэг. Но старая вдова всегда понимала Кат лучше, чем кто-либо другой, и однажды выехала на прогулку вместе с ней.
— День слишком славный, чтобы сидеть взаперти, — громко объявила Мэг, чтобы все слышали. — И если я еще раз выгляну из своего окна на эти поля с цветущими маргаритками, то уже сойду с ума. — Она взобралась в седло и, довольная, улыбнулась. — Боже! Я не каталась верхом уже, наверное, года два! Вперед, Кат! — И нежно ударила пятками по толстым бокам своей старой гнедой кобылы.
Кат поспешила следом, удивляясь, с чего это вдруг свекровь решила составить ей компанию. Минут пятнадцать они ехали молча, а затем Мэг пустила гнедую шагом и подождала спутницу. Кат повернулась к ней лицом.
— Итак, Мэг, что же заставило вас взобраться на старушку Брауни? Только не расписывайте мне, пожалуйста, ваши маргаритки!
Свекровь рассмеялась.
— Мне эта выдумка показалась изящной, но тебя не обманешь. До маргариток мне мало дела. А теперь скажи, Кат, когда ты нас покинешь?
Катриона даже не вздрогнула, а тихо сказала:
— После свадьбы Бесс и Генри.
— Ты поедешь к Френсису?
— Да.
— Семье это ничем не грозит?
