на его поддержку, а не готовиться стрелять в граждан!
— Ну, тут важно не перегнуть палку, — нахмурился Баринов.
— Нет, конечно, если надо, например, на серьезное задержание, пусть напишут рапорт, получат у меня резолюцию — и пожалуйста, выдадим, — быстро скорректировал свою позицию начальник МОБ. — У дежурного пусть будет оружие, у группы немедленного реагирования… А остальным — зачем?
— Ладно, мысль плодотворная! — Баринов махнул рукой. — Готовьте приказ! И еще раз обращаю внимание на дисциплину! Вчера мы избавились от следователя Соколова, который систематически опаздывал на работу, необоснованно отказал в возбуждении уголовного дела по факту сбыта наркотиков и допускал другие нарушения! Так мы будем и дальше бороться за чистоту рядов!
В зале наступила тишина. Все догадывались о действительной подоплеке этого увольнения. А Шабанов, который хорошо знал про последний конфликт Соколова, понимал все лучше других и еще раз убедился в могуществе не занимающего высоких должностей Воска.
После совещания всех выгнали на территорию.
— Пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что, — раздраженно переговаривались сотрудники, спускаясь по лестнице. У всех было плохое настроение, как всегда, когда комкаются планы.
— Ну, где мы будем искать эти долбанные пистолеты? — спросил Ефимов, догоняя Шабанова у выхода из райотдела. — Ясно, что они не лежат под кустиком…
— А черт его знает! — выругался Шабанов. — У меня весь день псу под хвост!
Некоторое время они шли молча, пока не поравнялись с чебуречной.
— Слушай, Витя, а ведь на голодный желудок мы точно ничего не найдем! — подмигнул участковый.
Следователь колебался. Но вид полупустого прохладного зала закусочной показался гораздо привлекательней пыльных и жарких улиц.
— Ладно, давай зайдем ненадолго…
Но засиделись они часа на два, хорошо поели, выпили пива. Потом идти искать в миллионном городе потерянные пистолеты уже не имело смысла. Тем более что постоянно наклоняться ни одному, ни другому не хотелось: можно было отдать обратно то, что с терпением и вкусом они закладывали в свои организмы.
— Ничего, напишем подробные рапорта, и все будет в порядке, — сказал Ефимов.
Они собирались возвращаться в райотдел, как вдруг в чебуречную зашел молодой парень с длинными, давно немытыми волосами и в белом халате, как ходили студенты расположенного неподалеку мединститута. Он взял две кружки пива, жадно выпил одну, а со второй, заговорщически улыбаясь, подсел к милиционерам.
— Ты что, с ума сошел? — наехал на него Ефимов. — Мы тебя приглашали? Мы же в форме, ты что, совсем глаза залил? Не соображаешь ничего? Или протокол на тебя составить?
С улыбкой идиота парень полез в тяжело обвисающие карманы халата.
— Вот, это раз…
Он положил в жирную после чебуреков тарелку черный, тускло блестящий «ПМ».
Следователь и участковый потеряли дар речи.
— А это два!
Второй пистолет он положил рядом, на пластиковую поверхность стола. Рядом легли запасные магазины.
— Где взял?! — рыкнул Ефимов, угрожающе приподнимаясь, как поднимается из берлоги разбуженный разъяренный медведь.
— У меня вчера ваши ребята в морге были, я там санитаром работаю, — потягивая пиво и подмигивая, заговорил парень. — Корефан мой — Сашка Котов и дружок его, Слава…
Милиционеры переглянулись.
— Твою мать!
— Спирт пили. Медицинский, чистый, вы не верьте, что мы его с препаратов сливаем…
— Ну, и дальше что?!
Санитар допил вторую кружку.
— Сашка со Славкой нажрались до усрачки, я, от греха, пушки и забрал на хранение, в сейф запер… Договорились, что утром заберут. А они не забирают и не забирают… Вот я сам и понес сдавать!
— Куда, в чебуречную? — спросил Шабанов.
Парень визгливо засмеялся.
— Да нет. У меня тоже трубы горят, а тут вас увидел… Думаю: и похмелюсь, и сдам сразу!
Шабанов и Ефимов переглянулись еще раз.
— Вот это и есть помощь общественности! Хочешь, мы тебе пива купим?
— Конечно, хочу!
Расстались они через час, довольные друг другом. Потом Шабанов придумывал подробные рапорта о проведенном героическом сыске, благодаря которому удалось быстро найти утраченное оружие. Наконец, они вернулись в райотдел, сдали пистолеты и сразу стали героями. Каждый получил благодарность и денежную премию. А Шабанова назначили, наконец, старшим следователем. Этой должности он ждал почти двенадцать лет.
Дело Федосеева он направил в суд через две с половиной недели, за что получил устную благодарность от начальника СО.
— Можешь ведь работать, Виктор, когда захочешь! — улыбаясь, сказал Петрицкий. — И показатели следствия улучшились, и утраченное оружие нашел! Сразу чувствуется, что завязал с пьянкой! Если будешь так держать, подумаю о твоем дальнейшем продвижении…
А через час в кабинет зашел Воскобойников, бросил в ящик стола конверт.
— Что это? — спросил Виктор.
— Посмотри…
В конверте были деньги — пятьсот долларов.
— Это за сбытчика, — в ответ на недоуменный взгляд пояснил Воск. — Твоя доля.
— Какая доля? — удивился Шабанов. — Пацан наварил на анаше всего около тысячи рублей, если вообще что-то наварил…
Воск усмехнулся.
— Какие могут быть сомнения? Федосеев получил два года, а приговор суда имеет силу закона!
— Все равно! Тысяча рублей дохода, а моя доля пятьсот долларов? Откуда столько?
Опер усмехнулся еще раз.
— Не бери в голову. Рано тебе еще вникать во все тонкости. Скажу одно: раньше папаша этого пацана не хотел продавать свою долю продуктового рынка, а теперь все понял — и продал! А там знаешь, какими деньгами пахнет?
— А пацан при чем?
— Вот твоя доля как раз для того, чтобы не задумываться над глупыми вопросами. Кстати, я собрал еще один материал на сбытчика. Тебе его передадут сегодня. Постарайся раскрутить так же быстро и без волокиты.
— Ладно. Вот, возьми долг, — Шабанов протянул четыре стодолларовые купюры.
— У тебя почти ничего и не осталось… Ну, ничего, по второму сбытчику тоже навар должен быть. А сегодня пригласи Марину и поедем отдохнем в «Замок». Ты только оформи по-быстрому сегодняшнего злодея.
— Хорошо.
Через несколько минут ему действительно занесли очередной материал доследственной проверки. Шабанов просмотрел документы и очень удивился.
Тут было все необходимое для возбуждения уголовного дела. И явка с повинной, и полный расклад на сбытчика, и объяснения свидетелей, и изъятые шприцы с «дурью», и помеченные деньги… Неужели Воск научился работать?
Но когда из дежурки подняли подозреваемого — обтерханного мужчину лет сорока пяти, все стало
