– Я уже говорил вам. Я поехал на вечеринку в Клэпем.
– Да. Расскажите мне об этой вечеринке поподробнее. – Линли оперся на подлокотник кресла напротив Оливии. Хейверс выбрала табуретку у верстака. Зашелестела страницами в поисках чистой страницы.
– А что именно?
– В честь кого ее устроили?
– Да никого. Просто компания ребят собралась, чтобы выпустить пар.
– Кто эти ребята?
– Вам нужны имена? – Фарадей потер затылок, словно он затек. – Хорошо. – Он нахмурился и принялся медленно перечислять имена, поправляясь и добавляя новые.
– Адрес в Клэпеме? – поинтересовался Линли.
– Это на Орландо-роуд, – сказал Фарадей. Среди потрепанных справочников на верстаке он нашел старую записную книжку. Полистав, зачитал адрес и добавил: – Там живет парень по имени Дэвид Прайор. Вам нужен номер его телефона?
– Пожалуйста.
Фарадей продиктовал его, Хейверс записала. Он сунул книжку между справочников и вернулся к Оливии, усевшись, наконец, в кресло рядом с ней.
– На вечеринке были женщины? – спросил Линли.
– Это был мальчишник. Женщинам он пришелся бы не по вкусу. Ну, вы понимаете. Это была вечеринка определенного рода.
– Какого рода?
Фарадей в нерешительности глянул на Оливию.
– Мы смотрели фильмы. Просто несколько парней собрались вместе, пили, шумели, веселились. Без всякого повода.
– И женщин не было? Ни одной?
– Да. Им бы не захотелось смотреть те фильмы,
– Порнографические?
– Я бы их так не назвал, они в некотором роде художественные. – Оливия смотрела на него не от- рьшаясь. Он ухмыльнулся и сказал: – Ливи, ты же знаешь, это ничего не значит. «Няня-шалунья». «Папочкина девочка». «Будда из Бангкока».
– Именно эти фильмы вы и смотрели? – уточнила Хейверс, держа наготове карандаш.
Видя, что она намеревается записать названия Фарадей охотно продиктовал и остальные, хотя при этом его запавшие щеки немного покраснели. В заключение он сказал:
– Мы взяли их в Сохо, в пункте проката на Бервик-стрит.
– И женщин с вами не было, – повторил Линли. – Вы в этом уверены? На протяжении всего вечера?
– Конечно, уверен. А почему вы все время спрашиваете?
– Когда вы вернулись домой?
– Домой? – Фарадей вопросительно посмотрел на Оливию. – Я уже говорил вам. Было поздно. Не знаю. Где-то после четырех.
– А вы были здесь одна? – обратился Линли к Оливии. – Вы не выходили. И не слышали, как вернулся мистер Фарадей?
– Совершенно верно, инспектор. Поэтому, если вы не возражаете, не могли бы мы теперь сесть за ужин?
Линли встал и подошел к окну, где, приоткрыв жалюзи, долго смотрел на остров Браунинга, раскинувшийся за заводью. Не отрывая взгляда от пейзажа, он повторил:
– На вечеринке женщин не было.
– А в чем дело? – спросил Фарадей. – Я ведь уже вам сказал.
– Мисс Уайтлоу не поехала?
– Мне кажется, я все еще считаюсь женщиной, инспектор, – заметила Оливия.
– Тогда куда же вы с мистером Фарадеем отправились в среду вечером в половине одиннадцатого? И что еще важнее, откуда вы вернулись вдвоем около пяти часов утра? Если, конечно, вы не были на… на мальчишнике, как вы изволили выразиться.
Некоторое время оба молчали. Один из псов – дворняжка на трех лапах – поднялся, подковылял к Оливии и положил свою изувеченную голову ей на колено. Оливия уронила на голову пса ладонь, так и оставшуюся неподвижной.
Фарадей не смотрел ни на полицейских, ни на Оливию. Поднял валявшиеся ходунки, провел рукой по алюминиевой раме и только после этого взглянул на Оливию. Видимо, выбор, прояснить ли ситуацию либо продолжать лгать дальше, он предоставлял ей.
Она вполголоса произнесла:
– Бидуэлл, шпион паршивый… – тихонько произнесла она и кивнула Фарадею. – Я забыла сигареты у кровати. Принесешь?
