– Ты? Не может быть. Не верю.
– Это правда. Я подумал, что со мной покончено. Наверняка.
– Этого никогда не произойдет. Ты слишком ловок, чтобы тебя поймали.
– Я никогда и не предполагал, что меня поймают во время акции.
– Нет? Тогда что ты предполагал?
– Что-то вроде этого. Случайное. С нами не связанное.
Он увидел, что у Оливии развязался шнурок, и, нагнувшись, завязал его. Потом завязал второй, хотя это и не требовалось. Коснулся ее лодыжек, подтянул носки. Она провела по его волосам пальцами – от виска к уху.
– Так что если до этого дойдет, скажи ему, – посоветовал Фарадей. Рука Оливии внезапно упала. Он поднял глаза.
– Ко мне, Бинз, – позвала она бигля, который положил передние лапы на лестницу. – И ты, Тост! Идите сюда, два блохастика. Крис, они рвутся на улицу. Запри дверь, ладно?
– Возможно, тебе придется сказать, Ливи. Кто-нибудь мог тебя видеть. Если до этого дойдет, лучше сказать правду.
– Моя правда их не касается, – ответила она.
Глава 9
– Я уже разговаривала с полицией Кента, – были первые слова Джин Купер, когда она открыла дверь своего дома на Кардейл-стрит и увидела перед собой удостоверение сержанта Хейверс. – Я сказала им, что это Кенни. Больше мне сказать нечего. И, кстати, кто это там с вами? Это вы их с собой привезли? Раньше их здесь не было.
– Средства массовой информации, – ответила Барбара Хейверс, имея в виду трех фотографов, которые, едва Джин Купер открыла дверь, защелкали своими камерами из-за доходившей до пояса живой изгороди у невысокой кирпичной стены, отделявшей садик перед домом от дороги. Сам садик являл собой унылый бетонный квадрат, окаймленный с трех сторон пустыми клумбами и кое-где украшенный пластмассовыми моделями слащавых коттеджиков, очень неумело разрисованных от руки.
– Вы! Катитесь отсюда! – крикнула Джин фотографам. – Здесь вам делать нечего. – Те продолжали щелкать. Она встала руки в боки. – Вы меня слышите? Валите отсюда!
– Миссис Флеминг! – крикнул один из них. —Полиция Кента утверждает, что пожар был вызван сигаретой. Ваш муж курил? У нас есть надежный источник, который говорит, что он не курил. Вы это подтверждаете? Можете прокомментировать для нас? Он был один в коттедже?
Джин стиснула зубы, и лицо ее застыло.
– Мне нечего вам сказать! – крикнула она в ответ.
– Наш источник сообщает, что в коттедже в Кенте жила женщина по имени Габриэлла Пэттен. Это миссис Хью Пэттен? Вам знакомо это имя? Не желаете прокомментировать?
– Я сказала, мне нечего…
– А детям вы сообщили? Как они это восприняли?
– Оставьте в покое моих детей, черт бы вас побрал! Если вы зададите им хоть один вопрос, я вам яйца поотрываю. Понятно?
Барбара поднялась на единственную ступеньку крыльца и твердо произнесла:
– Миссис Флеминг…
– Купер. Купер.
– Да. Простите. Мисс Купер. Позвольте мне войти. Если вы это сделаете, они не смогут больше задавать вам вопросы, а одни фотографии их редакторам неинтересны. Ну так что? Могу я войти?
– Они с вами сюда заявились? Если да, я позвоню своему адвокату и…
– Они были здесь до меня. – Барбара старалась проявлять терпение, но в то же время с беспокойством слышала стрекот камер и сознавала: совсем ни к чему, чтобы ее сфотографировали, когда она будет проталкиваться в дом женщины, по общему мнению находящейся в горе. – Припарковались на Плевна- стрит. За грузовиком, стоявшим возле приемной врача. Машины были скрыты от глаз. – И автоматически добавила: – Мне очень жаль.
– Жаль, – с издевкой отозвалась Джин Купер. – Уж лучше бы молчали. На самом деле вам не жаль.
Но она впустила Барбару и провела в гостиную маленького дома, стоявшего в ряду других таких же. Джин Купер, видимо, как раз занималась уборкой, потому что несколько больших, не до конца заполненных черных мешков для мусора стояли раскрытыми на полу, а когда она отпихнула их ногой в сторону, чтобы Барбара прошла к продавленному дивану и двум креслам, сверху спустился необыкновенно мускулистый мужчина с тремя коробками в руках. Он со смехом сказал: – Отлично сработано, Джи. Но надо было просто сказать, что нам недосуг отвечать – платки промокли от слез, хоть выжми. Ох, прошу меня извинить, ищейка полицейская, в настоящий момент говорить не могу – опять слезы душат. – И он зашелся хохотом.
– Дер, – сказала Джин, – это из полиции.
Мужчина опустил коробки. Известие, что его слова, не предназначенные для посторонних ушей, были ими услышаны, не смутило, а скорее раззадорило его. Окинув Барбару недоверчивым взглядом, он тут же сбросил ее со счетов. «Ну и корова, ну и уродина», – сказало выражение его лица. В ответ Барбара в свою очередь уставилась на него. Она не спускала с него глаз, пока он не сбросил коробки на пол рядом с дверью, ведущей на кухню. Джин Купер представила мужчину как своего брата Деррика и без всякой нужды добавила:
– Она пришла насчет Кенни.
