Она прикинула возможность связаться с ним по мобильному. Они договорились, что в самом крайнем случае она воспользуется телефоном. Что ж, ничего другого не оставалось, если рация продолжала упорно молчать. Она нажала кнопку и, когда его номер высветился на экране, нажала на звонок. Секунду-другую не было ничего, потом раздались три знакомых гудка, и возмутительно спокойный женский голос пропел, что «номер не отвечает, попробуйте позвонить позднее».
– Черт, черт, черт, – вне себя прошипела Крис. Делать нечего. Пускай она испортит Тони всю игру, но это лучше, чем если ее нерешительность будет стоить ему жизни. Крис выпрыгнула из машины и побежала по дороге по направлению к особняку Вэнса.
Забыв об опасности, которой он себя подвергал, Тони обернулся к Вэнсу.
– Неплохое оборудование, – сказал он.
Вэнс не мог не ощутить прилив самодовольства.
– Лучшее, какое можно достать за деньги. Итак, на что вы хотели, чтобы я взглянул?
Тони протянул ему кассету и проследил взглядом, как он вставил ее в магнитофон, попутно отметив, что тут, у него дома, увечье Вэнса практически не бросалось в глаза. Суду будет трудно поверить, что он может быть таким неловким, каким его запечатлела пленка, когда он заправлял машину Шэз Боумен бензином. Тони пообещал себе предложить провести следственный эксперимент, чтобы судьям проще было сравнивать.
– Присаживайтесь, – сказал Вэнс.
Тони выбрал место, откуда боковым зрением мог видеть Вэнса. Как только на экране появилось изображение, Вэнс воспользовался пультом управления и притушил свет. Тони внутренне приготовился к следующему раунду борьбы. Сначала они просмотрели неувеличенный вариант, когда переодетый Вэнс появляется на автозаправке. Не успели истечь первые тридцать секунд, как в глотке Вэнса возник некий звук, более всего похожий на рычание. Пленка крутилась, и звук делался все громче, одновременно становясь выше. Тони понял, что тот смеется.
– И что, вы хотите сказать, что это – я? – наконец выдавил Вэнс между приступами смеха, повернув к Тони улыбающееся лицо.
– Это вы. Вы это знаете, я это знаю. А скоро это будет знать весь мир. – Он надеялся, что ему удалось взять верный тон, в котором бы бравада сочеталась с просительной интонацией. Пока Вэнс уверен, что контролирует ситуацию, существует вероятность, что он допустит ошибку.
Взгляд Вэнса снова переместился с него на экран. Там теперь шел замедленный показ увеличенных кадров. Для каждого, кто знал, кого они рассчитывали увидеть, сходство между человеком на пленке и человеком, держащим в руках пульт управления, было очевидным.
– Господи ты боже мой, – проговорил он с явным сарказмом, – и вы думаете, что кто-то возбудит дело на основании такой очевидной подделки?
– Это еще не все, – кротко сказал Тони, – поглядите дальше. Мой любимый кадр – когда вы возвращаетесь в Лидс, чтобы закончить работу.
Не обращая внимания на его слова, Вэнс нажал кнопку, и кассета остановилась. Он достал ее из магнитофона и швырнул обратно Тони, проделав это с удивительной для калеки ловкостью.
– Движения вовсе не мои, – презрительно бросил он. – Я сгорел бы со стыда, если бы за столько лет так плохо приспособился к своему увечью.
– Машина была вам незнакома, ситуация экстраординарная.
– Вам придется придумать что-нибудь получше.
Тони бросил Вэнсу копию своей докладной. Ловким движением левой руки Вэнс тут же поймал ее. Открыл докладную на первой странице и взглянул. На короткое мгновение мышцы возле его рта и у глаз напряглись. Тони почувствовал, что одно лишь усилие воли удержало его от более бурной реакции.
– Там все есть, – сказал Тони, – подборка ваших жертв. Фотографии, на которых вы с ними запечатлены. Их удивительное сходство с Джилли. Увечья, нанесенные Барбаре Фенвик. И все это так или иначе замыкается на вас.
Вэнс поднял свое красивое лицо и с явной жалостью покачал головой.
– У вас нет ни малейшей надежды, – сказал он с презрением. – Чепуха, не имеющая прямого отношения к делу. Кучка поддельных фотографий. Вы хоть представляете себе, у скольких людей за год появляются фотографии, где они сняты вместе со мной? Если принять в расчет статистику, можно лишь удивляться, что среди них так мало убитых. Вы зря теряете время, доктор Хилл. Точно так же, как до вас констебль Боумен.
– Не заговаривайте мне зубы, Вэнс, – сказал Тони. – Совпадений тут более чем достаточно. Ни один суд в стране вам не поверит.
– В стране нет такого суда, в состав которого не входили бы как минимум пять-шесть моих поклонников. Если им скажут, что все это – охота на ведьм, они мне поверят. Если я услышу еще хоть слово на эту тему, я не только напущу на вас своих адвокатов, но вдобавок обращусь к прессе. Я поведаю журналистам историю про одного скорбного рассудком пигмея, который работает на министерство внутренних дел и сохнет по моей жене. О, он конечно заблуждается – как все эти скорбные рассудком пигмеи, которые влюбляются в образ на телеэкране. Всего только раз с ней поужинав, он вбил себе в голову, что, если бы я не мешался, она тут же упала бы к нему в объятья. Поэтому он пытается повесить на меня какие-то вымышленные серийные убийства. Вот и поглядим, доктор Хилл, кто в конце концов будет выглядеть дураком, – и зажав папку под локтем правой руки, Вэнс порвал ее пополам.
– Вы убили Шэз Боумен, – сказал Тони. – Вы убили еще многих девочек, но вы убили Шэз Боумен, и вам от этого не уйти. Вы можете рвать мою докладную, если вам нравится, но мы вас достанем.
– Вряд ли. Будь в этой папке что-то, хоть отдаленно напоминающее улики, тут сейчас было бы полно полиции – и не констеблей с сержантами. Это все выдумки, доктор Хилл. Вам нужно обратиться к врачу.
Тони только собирался ответить, как вдруг на стене, рядом с дверью, замигала зеленая лампочка. Вэнс быстро подошел и снял трубку домофона.
