Мрачное лицо Брэндона просияло.
— Это отличная новость, Кэрол! Чья идея насчет геолога?
— Моя, сэр.
Черт возьми! Она не собиралась отказываться от своего пока что единственного достижения.
— Молодец! Обязательно держите меня в курсе. И писак тоже. — Он встал.
— Можно вас еще на пару слов, сэр? — спросила Кэрол, отводя его в сторону.
— Выкладывайте, — с некоторым удивлением произнес Брэндон.
— Как я поняла, констебль Ивенс сообщил вам, что ведет несанкционированную слежку за доктором Эйденом Хартом.
— Да. И должен сказать, мне показалось странным, что вы закрыли данное направление. У вас что — избыток подозреваемых по делу об убийстве проституток? Я знаю, что у Харта работает Тони, но…
— Тони не имеет никакого отношения к моему решению, сэр, — перебила его Кэрол. — Я исключила доктора Харта из разработки, потому что у него алиби на то время, когда, по свидетельству патологоанатома, была убита Сэнди Фостер.
Брэндон развел руками:
— Этого недостаточно, Кэрол. Мы все прекрасно знаем, что точное время смерти определить очень трудно.
— Тем не менее сроки не стыкуются. Харт посадил Фостер в свою машину в половине девятого. Ну ладно, до ее комнаты всего несколько минут езды. Но потом он должен был успеть ее привязать, нанести многочисленные раны, вернуться к машине, проехать через весь город, отыскать место для парковки и войти в ресторан ровно в девять — без единой капли крови на одежде. Это просто невероятно, что бы там ни говорил Сэм Ивенс.
— В таком случае, старший инспектор Джордан, — нахмурился Брэндон, — вам надо учиться держать своих подчиненных в крепкой узде. А теперь, уверен, вам пора готовиться к вечерней операции.
Он вышел. Кэрол терзало жгучее чувство протеста против несправедливости его замечаний. Неужели она ошибалась в Брэндоне? Теперь, когда на него давят и требуют результатов, чем он отличается от тех, кто послал ее в Берлин практически на смерть? Одно она знала точно: когда все закончится, в ее группе обязательно произойдут изменения. А пока ей пришлось усмирить свою гордость и вернуться к работе.
Кэрол всей душой понимала разочарование, появившееся на лицах Кевина Мэтьюза и Сэма Ивенса. Сегодня вечером предстоят первые после создания их якобы элитной группы реальные действия, а она отстраняет их от участия и отправляет по домам, спать! Однако, если Тони прав насчет того, что их ждет в Суиндейле, для поездки в долину ей нужны люди, готовые к любому развитию событий. Они не должны пропустить важные улики, оттого что устали и не выспались или, наоборот, чувствуют себя излишне самонадеянно после успешного завершения другой операции.
Вызывая Кевина и Сэма к себе, она знала, что они ожидают от нее какого-нибудь специального задания на сегодняшний вечер. Оба демонстрировали нетерпение, напоминая охотничьих собак, которых вот-вот спустят с поводка. Она постаралась осадить их без обид, но подсластить горькую пилюлю было нечем. Они хотели быть там, в субботнем городе, стоять плечом к плечу с товарищами по группе, а не лежать в постели, отдыхая перед утренней работой, какой бы серьезной она ни была. Когда наступает время активных действий, копы конечно же хотят быть в гуще событий, а сегодня это значит — в Темпл-Филдз.
— Я думал, в операции с подсадной уткой будут задействованы все — ведь чем больше наших выйдет на улицу для страховки, тем лучше! — запротестовал Ивенс, прежде чем она успела приступить к инструктажу.
— Сэм, я не сомневаюсь в вашей готовности сунуть голову в пекло. — Кэрол говорила сухо, подчеркивая нарушение им субординации, и очень старалась, чтобы в голосе не зазвучала личная неприязнь. — Но такого рода решения принимаю я. На мой взгляд, выяснить, что случилось с Тимом Голдингом, не менее важно, чем поймать преступника, убившего Сэнди Фостер и Джеки Майалл.
— Значит, ради попытки найти трупы в Суиндейле вы готовы подвергнуть риску живого человека, вашего коллегу? — Совершенное предательство, по всей видимости, вызвало у Ивенса желание копать под Кэрол и дальше.
Кэрол было необходимо обуздать его наглость здесь и сейчас, прежде чем возникнут проблемы с остальными подчиненными.
— Поверьте мне, детектив-констебль, ваше отсутствие не увеличит риск для Полы Макинтайр ни на йоту. Вы не такой незаменимый, каким себя мните. Вечерняя группа полностью укомплектована, а мне требуется уверенность, что завтрашняя операция будет обеспечена не менее надежно, — отчитала его Кэрол ледяным голосом.
Ивенс смотрел на носки ботинок и что-то бормотал — она была готова счесть это за извинения.
— Шеф, а что завтра за пикник? — спросил Кевин, жалея коллегу и пытаясь погасить раздражение Кэрол.
— Доктор Франс, геолог-эксперт, полагает, что обнаружил место, где была сделана последняя фотография Тима Голдинга. Это труднодоступная часть долины Суиндейл в Дербишире, не очень далеко отсюда. Доктор Хилл считает весьма вероятным, что Тим был убит и захоронен именно там. Так что я посылаю вас не на пикник. Возможно, эта поездка станет первым значительным успехом за последние месяцы. Вы отправитесь туда с бригадой криминалистов и осмотрите долину с соблюдением всех формальностей — как место преступления. Очень важно не упустить ни единой улики, которая могла бы помочь нам узнать, что случилось с Тимом, и найти преступника. Так что мне необходимы для этого сотрудники вашей квалификации.
— Местные ребята знают, что мы приедем на их делянку? — спросил Кевин.
— Да, я переговорила с дербиширским управлением полиции. Стейси сообщит вам детали и имена: с кем связаться в случае чего. — Она встала. — Я понимаю, вы оба разочарованы из-за нынешнего вечера, но я выбрала именно вас, так как уверена: если в Суиндейле что-то есть, то вы это отыщете. Так что хорошенько выспитесь, поезжайте завтра туда и докажите мне, что я права.
Кэрол сумрачно посмотрела им вслед.
Ты теряешь их, думала она, стараясь не впадать в панику, ты не можешь с ними справиться… и они знают почему.
Правила изменились. На этот раз они будут другими, потому что так ему сказано. Он не устанавливает правила — всего лишь им следует. Если они меняются, значит, так надо. Его не волнует, что он не знает причины. Да он, наверное, и не поймет ее, даже если услышит. А Голос понимает. Так что все о'кей, даже если на этот раз правила будут другие.
Из-за того, что все будет не так, как раньше, из-за того, что ему придется освоить новые действия, Голос дает ему на подготовку больше времени. Надо затвердить сценарий, последние инструкции. Ему даже велено надеть новую куртку, чтобы выглядеть иначе.
У него есть смутное предчувствие, что эти перемены грозят опасностью. Придется рисковать, и это напугало бы его, если бы Голос не вселял в него уверенность. Вот отчего сегодня вечером он сидит дома, повторяет задание, — чтобы не задумываться потом, когда наступит время действовать, — слушает успокаивающий Голос с мини-диска, который еще раз перечисляет, что нужно делать. Раскурил косяк хорошей дури, которую приберегал на особый случай.
Когда в его мозг падают слова, излучая тепло и покой, он понимает, что был прав, свернув этот косяк. Ведь этот случай и вправду особый, самый крутой в его жизни.
Тони сидел в бледном круге света, очерченном лампой под потолком, в своем кабинете в «Брэдфилд Мур». Как и почти весь остальной инвентарь спецгоспиталя, лампа никогда не отличалась эффективностью, а теперь и подавно. Сейчас она функционировала лишь в двух режимах: либо самом ярком, либо слишком тусклом. Впрочем, в данный момент Тони Хилл не только лампу, он ничего вокруг не замечал.
Убийца, бестелесный Голос, который был недоступен его слуху, но мог дергать за нити, управляя другими, по-прежнему ускользал от него, Тони не удавалось его почувствовать. Что представляет собой этот убийца, Тони понимал сейчас не лучше, чем в то первое утро после смерти Сэнди Фостер, когда он разговаривал с Кэрол о насилии, убийстве и власти.
Он пытался еще раз поговорить с Дереком Тайлером, однако тот отказался выйти из палаты. Тогда Тони пришел в палату сам, а Тайлер свернулся в клубок и лежал на кровати лицом к стене — поза более чем недвусмысленная. Так что Тони вернулся в свой кабинет и стал просматривать дело: Кэрол наконец прислала ему файл. Она была права. В отношении вины Дерека Тайлера не было никаких сомнений, разве что у него был близнец с одинаковой ДНК. Но в деле не упоминалось, что у Тайлера вообще есть братья или сестры, не говоря уж о брате-близнеце.
— Зачем тебе это нужно? — спросил Тони, откинувшись на спинку стула и глядя в потолок. — Зачем ты подражаешь чужим преступлениям? Что тебе от этого?
Тони уже начинал сомневаться в том, что всегда считал нерушимой аксиомой: в сфере сексуальных преступлений у двух человек никогда не бывает одинаковой реакции на одинаковый стимул. А если в данном случае он столкнулся с исключением, подтверждающим правило?
Как-то раз он участвовал в научной конференции, в которой принимали участие юристы и криминалисты, и приглашенный гость, некий выдающийся автор детективов, произнес на банкете речь. Тони вспомнил, как тот небрежно опирался на кафедру, а валлийский акцент делал его речь невнятной и лишал изюминки. Тони не обладал способностью Кэрол воспроизводить позже речь от первого слова до последнего, но помнил суть, так как она оказалась созвучной его собственным мыслям. Писатель рассказал: читатели часто задают ему вопрос — беспокоит ли его, что кто-нибудь воплотит вымышленные им преступления в реальность? Нет, ответил писатель, эта мысль не нарушает его сон по двум причинам. Во-первых, ничтожно мала вероятность того, что у какого-то индивида окажутся идентичные с героями книги мотивы преступных действий. Во-вторых — если даже произойдет такая невероятная вещь, автор не несет за это ответственности. Человек, совершающий преступление, должен иметь для этого не заимствованные, а собственные основания. Обвинять писателя в преступлении, совершенном убийцей, все равно что обвинять хлебный нож за то, что он проткнул супругу или супруга в разгар домашней ссоры.
Но вдруг ошиблись они оба, писатель и Тони, и точное повторение преступлений не так невероятно, как всегда считали психиатры? Что, если кто-то в городе под впечатлением «подвигов» Дерека Тайлера понял, что единственный для него путь к осуществлению мечты о совершенстве — это действовать, опираясь на свои фантазии, столь точно совпадающие с блистательными выдумками Дерека?
Впрочем, это он лишка хватил. Коллеги засмеют. Тони представил себе ухмылку на лице Эйдена Харта: наконец-то Тони Хилл проиграл вчистую.
Более того, все эти теоретические построения не увязывались с реальной жизнью. Тайлер признался в своих преступлениях, все улики признаны судом неопровержимыми, однако из-за того, что преступник был признан mad and not bad — безумным, но не преступным, — полная история его преступлений не оглашалась на судебных заседаниях. Некоторые детали преступлений не фигурировали в деле, их знал только сам Тайлер, полиция и юристы с обеих сторон да еще те, кто занимался его лечением. Нельзя исключить, думал Тони, что кто-то из профессионалов мог перейти на сторону Зла, но с таким предположением вряд ли согласятся Кэрол или Брэндон.
Да он и сам не верил этому своему выводу. Примерять его к действительности — лишь доказать, что теория его шита белыми нитками.
Тони отодвинул назад стул и, оказавшись за пределами светового круга, уткнулся затылком в книжную полку. Неужели он действительно утратил свое знаменитое чутье? Неужели слишком долго находился вне игры? Неужели теперь он ничем не лучше тех самодовольных идиотов, которые только компрометируют идею профайлинга?
Такая мысль его испугала. Если он потерял единственное, в чем был силен, что же у него осталось? Он не мог утешаться тем, что использовал свои способности для поддержки Кэрол. Не он, а какой-то посторонний парень, который всю жизнь только и делал, что глядел на камни, понял, в чем она нуждается, и действительно помог.
Он предавался грусти еще несколько минут, потом резко выпрямился и громко произнес:
— Слезливая жалость к себе — занятие для слабаков!
Тони вовсе не хотел считать себя слабаком и к тому же понимал, что именно это слезливое чувство подталкивает его к поступкам, которыми он едва ли может гордиться. Вот и от
