воздухе было синё от дыма, и сильно пахло порохом. Среди всего этого хаоса только Шеймас сохранил присутствие духа. Пригнувшись, он тщательно прицелился и выстрелил в белобрысого, промахнувшись совсем чуть-чуть.
Весь этот содом продолжался уже секунд пятнадцать, но развязка быстро приближалась. Белобрысый киллер выпустил последнюю пулю, попав одному из фэбээровцев в самую середину кевларового бронежилета. Потом старший агент с седыми усами взобрался на стол и заорал во все горло, перекрывая шум:
— Всем стоять! Вы арестованы! Мы из ФБР! Прекратить огонь! Бросить оружие и поднять руки! Ну?!! ОРУЖИЕ НА ПОЛ, Я СКАЗАЛ!!!
Белобрысый киллер наконец опомнился и поднял руки. Шеймас бросил револьвер и последовал его примеру.
Кит, извернувшись на полу, посмотрела на меня.
— Давай-ка убираться отсюда, — быстро шепнул я. — Подальше от чертовых легавых.
— Как?
— Сначала спустимся в подвал, а потом выберемся через грузовой люк, — сымпровизировал я на ходу.
— А как же папа? — спросила она растерянно.
— Его арестуют, — жизнерадостно сообщил я. — И всех остальных тоже, так что давай выбираться, пока не поздно. В дыму они могут нас не заметить.
От выстрелов у нас звенело в ушах, но даже сквозь звон я слышал приказы, которыми продолжал сыпать усатый агент:
— Оружие на пол! Руки на голову! Никому не двигаться — бар окружен ФБР!
Белобрысый паренек положил руки на затылок, и двое агентов ФБР сбили его с ног и прижали к полу. Остальные схватили Шеймаса и Джерри; кто-то пытался оказать помощь раненому автоматчику.
— Это наш шанс! — шепнул я. — Давай поворачиваться, пока они не опомнились.
— О'кей, — откликнулась Кит.
Мы быстро спустились в подвал по лестнице рядом с туалетом. Я не знал, есть ли там специальный люк, через который в бар доставляют бочонки с пивом, зато Кит знала.
— Это здесь, — сообщила она хриплым шепотом. — Там, у стены, должна быть стремянка.
Я нащупал лестницу, вскарабкался по ней, толкнул люк, и в подвал хлынул теплый золотистый свет солнца, садившегося над Бостонской гаванью. Выбравшись на тротуар, я протянул руку Кит.
— Что будет с моим отцом? — снова спросила она.
— С ним все будет в порядке, — ответил я. — Впрочем, его, наверное, все равно заберут в полицию за ношение оружия.
— А ты кто такой?
— Никто. Я просто зашел в бар, чтобы пропустить кружечку пива.
— А как тебя звать?
— Шон Маккена.
— Эй вы, ни с места! — крикнул нам какой-то бостонский легавый, притаившийся за одним из мусоросборников.
— Мы из ФБР! — крикнул я в ответ и сунул руку в карман за водительскими правами, думая о том, что Кит не должна их видеть, так как они все еще были на имя Брайана О'Нолана.
Легавый двинулся к нам. Когда он подошел поближе, я опустил руку с документами так, что он вынужден был наклониться, чтобы взглянуть на них. Выбрав момент, я ударил его кулаком в ухо, сделал подсечку и, когда он уже лежал на земле, дважды пнул ногой. От этих ударов мне было, пожалуй, больнее, чем ему, так как я бил его раненой правой ногой, однако легавый все же ненадолго отключился, а мне только это и было нужно.
Кит смотрела на меня со смесью восхищения и страха.
— Бежим! — крикнул я, и мы оба промчались по переулку, ведущему в лабиринт узких улочек Ревери.
Не прошло и минуты, как мы уже затерялись в толпе гуляющих. Ничто нам не угрожало, но Кит — просто на всякий случай — нашла припаркованную у обочины «тойоту камри», обернула руку курткой и высадила локтем боковое стекло. Негромко зашипев от боли, она открыла дверцу, сбила ногой пластиковую панель, чтобы добраться до замка зажигания, выдрала оттуда два провода и, запустив двигатель, повернулась ко мне.
— Я немного... В общем, может, ты поведешь?
— О'кей, детка, — кивнул я. — Какие проблемы!
Мы мчались по шоссе прочь из Ревери. Кит рассеянно нажимала кнопки на мобильнике, пытаясь дозвониться то отцу, то его адвокату, то снова отцу. Наконец она позвонила какой-то Соне, рассказала ей, что случилось, и попросила перезвонить спустя некоторое время.
На меня Кит не обращала ни малейшего внимания. Меня, впрочем, это не очень беспокоило: все внимание я сосредоточил на том, чтобы успешно маневрировать в плотном вечернем потоке машин, направляющихся прочь из города.
— Куда мы едем? — спросил я, когда она закончила с телефонными переговорами.
— На Плам-Айленд.
— А туда можно доехать? — уточнил я, припомнив, что так называется один из островов в проливе Лонг-Айленд.
— Конечно. До него минут сорок-сорок пять.
— Только не в пятницу вечером, — сказал я и добавил: — А как ехать-то?
— Надо свернуть на Сто тридцать третье шоссе, а потом — на шоссе Один А. Плам-Айленд находится напротив устья реки Мерримак.
Тут зазвонил ее мобильник.
— Папа?! Это ты?! О господи!.. Господи боже мой! О боже!..
Как видно, только Бог и мог помочь Джерри Маккагану. Кит начала плакать, и я протянул ей несколько салфеток, пачку которых мы нашли в перчаточнице. Она высморкалась. Вытерла слезы.
— Где ты, папочка? — спросила она в телефон. По-видимому, Джерри ответил где, так как Кит заметно приободрилась:
— Я еду в Ньюберипорт, меня везет один парень, которого зовут Шон. Он из Ирландии. Там, в баре, он меня вроде как спас...
Должно быть, Джерри выразил некоторое беспокойство, поскольку Кит заговорщически мне улыбнулась.
— Все в порядке, па. Честное слово, со мной все в порядке. Он совершенно нормальный парень, и он везет меня домой. Как ты? Ты не ранен? А ты сказал им, какое у тебя давление?
Джерри что-то ответил, и Кит рассмеялась, потом прикрыла телефон ладонью.
— С ним все в порядке, — сказала она мне.
— Отлично, — отозвался я.
Джерри добавил еще что-то, отчего Кит истерически захихикала и, снова прикрыв микрофон ладонью, повернулась ко мне.
— Он говорит, что его отпустят уже сегодня вечером, потому что у него есть нечто более редкое, чем дронт, танцующий чечетку, — объяснила она, и я заметил, что от слез не осталось и следа.
— Это что же? — поинтересовался я.
— Лицензия на ношение оружия, выданная в Массачусетсе, — с торжеством объявила Кит и снова хихикнула над отцовской шуткой, которая лично мне показалась не слишком остроумной.
Джерри, видимо, дал ей какие-то указания и попрощался.
— Я тоже люблю тебя, папочка, — ответила Кит, дала отбой и с улыбкой обратилась ко мне: — С ними все в порядке. Со всеми.
— Что ж, рад это слышать, — заметил я, испытующе глядя на нее.
Кит чуть заметно нахмурилась:
— Что это значит? Почему ты на меня так смотришь?
