Трахнутый перевернул следующую страницу, а я бросил быстрый взгляд в сторону ведущей наверх лестницы. Я боялся, что там могли притаиться Джерри с дробовиком или Кит, но на ступеньках никого не было. Значит, это не ловушка.
Я сделал несколько шагов вперед, оставляя на ковре следы крови и тающего снега.
— Как все-таки насчет кофе?.. — начал Трахнутый и обернулся. В мгновение ока его лицо переменилось: сначала оно выразило удивление, потом — страх, уступивший место мрачной сосредоточенности человека, глядящего в лицо смерти.
Трахнутый опустил журнал на колени. Еще раз затянулся сигаретой.
— Как, мать твою, тебе удалось выбраться? — спросил он.
— С помощью колдовства, конечно.
— Че-го?
— С помощью колдовства, говорю. А теперь, старина, будь добр, подними повыше руки и не опускай, — сказал я.
Положив сигарету в пепельницу, Трахнутый поднял руки и пристроил их на обтянутую шапочкой макушку.
Я еще раз огляделся по сторонам.
— Где Джерри и Кит?
— Спят, — ответил Трахнутый и презрительно качнул головой.
Я понял, что означает этот жест. Они его подвели. В который уже раз подвели... С его точки зрения виноватым всегда оказывался кто-то другой: себя Трахнутый считал непогрешимым.
Несколько секунд мы разглядывали друг друга. Вот Трахнутый прищурился, выдохнул сигаретный дым. На его пересохших от волнения губах вздулся и лопнул пузырек слюны.
— Ну и что ты собираешься делать, Майкл Форсайт, убийца Темного, предатель, агент долбаного Федерального бюро? Арестовать меня?
— Нет. — Я покачал головой.
Мой ответ на мгновение поставил его в тупик, но уже в следующую секунду Трахнутый понимающе улыбнулся. Улыбка у него была широкая, и в ней смешивались ненависть и бравада.
— А-а, понимаю... — проговорил он, растягивая слова. — Это личное, так? Та женщина из Ньюберипорта... Я угадал?
— Угадал.
— Что ж, в тот раз тебе все-таки удалось меня провести. Ведь я был почти уверен, что ты с ней как-то связан, но потом, когда ты помог нам закопать ее на Плам-Айленде и больше ни словом о ней не обмолвился, я поверил, что она для тебя ничего не значила. — Голос его звучал теперь чуть громче.
— Говори потише, Трахнутый, — сказал я. — И не вздумай опускать руки.
Трахнутый снова улыбнулся, на сей раз явно через силу. Его лицо сморщилось, разом утратив по- юношески вызывающий вид. Когда же он послушно поднял руки повыше, я как будто увидел его заново. Налет таинственности исчез, на лице ясно проступили следы прожитых лет, и я увидел перед собой немолодого мужчину, который с каждым годом становится старее, ленивее, глупее и все хуже реагирует на неожиданные удары судьбы — особенно если они принимают облик представителя молодого поколения, который не только перехитрил его, но и собирается убить.
— И еще одно... Ни ты, ни она так и не заговорили. Уж не знаю, как вас теперь готовят, но на меня это произвело большое впечатление. Впрочем, возможно, я просто немного размяк... — произнес он и потянулся одной рукой к сигарете.
— Руки на голову, Трахнутый!
— Извини, Майкл, я забылся, — ответил он и, вернув руку на место, забарабанил по макушке пальцами.
Я сделал еще несколько шагов вперед, пока не оказался достаточно близко.
Я не собирался злорадствовать, оскорблять его, не собирался давать ему чертово последнее слово. Для всех этих мелодраматических эффектов не было времени, к тому же это был не мой стиль. Мне нужно было только получить от него информацию, после чего я немедля избавился бы от Трахнутого.
— Твое оружие с тобой? — спросил я.
— Нет. Можешь мне не верить, но я говорю правду.
— Встань и выверни карманы халата. Только очень медленно, Трахнутый...
Он поднялся и вывернул карманы.
— Я оставил пистолет в туалете на бачке, — сказал он.
— Сядь.
Трахнутый снова опустился на стул и без напоминаний положил руки на голову.
— О'кей. Где дробовик? — спросил я. — Где лежит та чертова пушка, которая вчера была у Джерри?
— Почему ты думаешь, что я тебе скажу?
— Потому что иначе я тебя убью.
— Двустволка Джерри в моей комнате. Я ее чистил, — сказал он.
— Заряжена?
— Да, кажется.
— Ты должен знать точно. Так она заряжена или нет?
— Нет, — признался он.
— Где патроны?
— Там же, в моей комнате. Лежат на тумбочке.
— Которая из комнат твоя?
— Первая комната налево. Через две комнаты от твоей. А на что тебе понадобился дробовик?
Трахнутого я уже решил убить, но остальные двое были нужны мне живыми. Револьвером двадцать второго калибра Джерри напугать было трудно, а мне хотелось, чтобы он сразу понял: у него нет ни единого шанса. Если я застрелю Трахнутого сейчас, Джерри проснется и вполне может успеть добраться до ружья в спальне приятеля. И тогда он с легкостью вышибет мне мозги. Но если я не буду спешить, если отведу Трахнутого наверх и завладею двустволкой, тогда я убью его на месте, а сам отправлюсь к комнате Джерри. Когда он увидит направленное на него крупнокалиберное ружье, у него не будет выбора. Ему придется сдаться. Бросаться на человека с двустволкой — чистое самоубийство, и Джерри не может этого не понимать.
Когда он сдастся, я отведу его и Кит вниз, найду телефон и...
Кажется, неплохо придумано.
— Сними пояс с халата.
Трахнутый вытащил из петель толстый витой шнур с кистями и протянул мне.
— Повернись, руки за спину, — скомандовал я.
— Я думал, ты хочешь меня убить, — сказал Трахнутый вызывающим тоном.
— Это еще успеется, времени у меня достаточно. А сейчас повернись.
Он улыбнулся, сплюнул.
— Побыстрее.
Трахнутый повернулся и заложил руки за спину.
— О'кей, Трахнутый, — сказал я. — А теперь имей в виду: одно резкое движение, и твои мозги вылетят наружу.
На одном конце пояса от халата я сделал скользящую петлю и, набросив ему на запястье, туго затянул. Выждал несколько мгновений: если Трахнутый собирается что-то предпринять, то именно сейчас у него осталась последняя возможность сделать это. Но он стоял спокойно и не двигался. Тогда я сделал вторую петлю, надел на другую руку и закрепил узел, так что между запястьями осталось дюйма четыре шнура, за который я собирался держаться на случай, если Трахнутый решит броситься наутек. Покончив с этим, я развернул его лицом к себе.
— Вот так, дружище. Сейчас мы поднимемся наверх и возьмем ружье. Если будешь вести себя хорошо, может быть, я оставлю тебя в живых, — солгал я.
— Я вижу, ты передумал? Вот что бывает с человеком, который слишком тесно общается с
