— Голубые джинсы, белые адидасовские кроссовки и толстовка «Аберкромби» с капюшоном.
— Какого цвета толстовка?
— Ярко-желтого.
— Мда, приметный наряд, — попытался я ее немного успокоить.
— Вот и полицейские так говорили, но ничего нового не узнали.
— Посмотрим. Попробую поспрашивать.
— Спасибо, — тепло сказала она.
— У нее есть тут друзья или знакомая семья?
— Нет.
Бриджит закурила, поправила волосы. У меня больше не осталось вопросов. Нужно было немедленно приступить к поискам, однако я не хотел уходить. Не мог с ней так быстро расстаться — после стольких лет разлуки!
— Это все? — спросила Бриджит.
Я кивнул.
Бриджит встала.
— Подожди-ка, Бриджит, вот еще что…
Она обернулась:
— Что?
— Бриджит, обещаю, я сделаю абсолютно все, что в моих силах, чтобы найти Шивон, но мне нужно знать, что я могу тебе доверять. В Дублине на меня напали двое бандитов. Я поговорил с Мораном, и он сказал, что ни ты, ни он к этому не причастны. Это правда?
Бриджит покачала головой:
— Майкл, я ничего об этом не знаю. Я послала ребят в Лиму убить тебя, но, когда они тебя поймали, пропала Шивон. Мои люди и полиция ничего не нашли. Я подумала, что ты мог бы добиться результатов там, где у них ничего не получилось. Я не знаю, кто пытался убить тебя в Дублине, но ко мне это не имеет никакого отношения. Уверяю тебя.
Я ей верил.
— Хорошо. Я сделаю все и даже больше, чем в моих силах. Я верну тебе дочь, — поклялся я.
Бриджит написала что-то на листе бумаге и передала мне.
Случайно прикоснулась к моей ладони — пальцы были ледяные. Я невольно поежился. Вдохнул аромат ее волос и тела, почувствовал ее дыхание.
— Вот два телефона.
Я посмотрел на листок.
— Первый — мой сотовый, второй — Морана.
— Хорошо, буду периодически звонить, — пообещал я. Положил записку в карман и спросил: — Что теперь будешь делать?
— Соберу десять миллионов и отправлюсь в полицейский участок — ждать от похитителей звонка.
— Значит, ты не веришь, что сообщение — фальшивка?
— Понятия не имею, чему верить, а чему нет. Но, Майкл, что мне еще остается делать?
— Ты права.
— А ты что будешь делать?
— Зайду с фотографией в «Молт шоп», задам кое-какие вопросы.
Бриджит тяжело оперлась о стол, как будто боялась, что вот-вот упадет.
— Спасибо, — тихо прошептала она.
— Не за что, — как автомат ответил я. Встал и выглянул в окно. — О, «бэт-сигнал»![15] Мне нужно идти.
Бриджит беспомощно улыбнулась. Мы пристально смотрели друг другу в глаза.
— Удачи тебе, Майкл!
Руку она мне не подала, я не протянул свою. Мы продолжали глядеть друг на друга. А затем она кивнула. Разговор был окончен. Я повернулся на каблуках и направился к двери.
На выходе меня перехватил Моран со своими дуболомами:
— Ну как, теперь в курсе?
— Да.
— Майкл, я надеюсь на твою помощь. Серьезно на это надеюсь. Шивон — прежде всего. Но не забудь, о чем мы с тобой говорили, — добавил он тихо.
Я не ответил, вышел в коридор и нажал кнопку вызова лифта. Я был рад побыстрее убраться подальше от этих людей.
— До свидания, мистер Форсайт, приятно отдохнуть! — сказал Себастьян.
— У меня другие планы, — ответил я и толкнул дверь отеля.
6. Крысиное гнездо
Я вышел из «Европы», перебежал через Грейт-Виктория-стрит и заскочил в бар «Корона». Бар был битком набит клерками, которые допивали свое обеденное пиво и лихорадочно соображали, как бы не вернуться на работу. В 1980-х их можно было бы расшугать угрозой взрыва, но в нынешнем Белфасте этот трюк уже не сработает.
Я прошел в туалет, запер дверь кабинки и достал из тайника револьвер и патроны.
Проверил револьвер. Абсолютно сухой. Нужно будет написать в «Зиплок» письмецо и сообщить, насколько их изделия, оказывается, полезны при защите оружия от воды. Я зарядил револьвер и положил его в карман.
Выйдя из туалета, я заметил одного из качков Бриджит: он сидел как ни в чем не бывало в баре и курил.
Моран наверняка послал за мной хвост, чтобы не искать, когда крайний срок истечет, и убрать без хлопот.
С хвоста и нужно начать. Я нажал на кнопку пожарной тревоги, находившуюся рядом с туалетом, и, пользуясь всеобщей суматохой, подсел к парню за столик.
— Побеседовать нужно. Пошли в кабинку, — сказал я.
Парень был еще молод, чуть старше двадцати, потому легко испугался:
— Слушай, я никому не хочу причинять…
— Давай-давай!
Мы прошли к одной из больших глухих кабинок, покуда бармен уговаривал посетителей вернуться на свои места, объясняя, что это ложная тревога. В баре было довольно шумно, а быстро народ не успокоится, и, как только дверь кабинки закрылась, я схватил пустую бутылку из-под «Гиннесса» и ударил парня по голове. Его ноги подкосились, я бережно уложил его на пол. Осторожно смахнул стекло с затылка и придал позу спящего. Примерно через полчаса он придет в себя. Я обыскал его в поисках оружия, но нашел лишь выкидной нож — и что он собирался с ним делать, черт побери? Открыл дверь кабинки, быстро прошел через бар, выскользнул на Грейт-Виктория и, свернув направо, направился на юг — в сторону Брэдбери- плейс и «Молт шоп».
Улицы были плотно забиты озабоченными покупателями и праздными прохожими, студентами, скейтбордистами и — примета нового времени — восточноевропейцами, выпрашивающими милостыню с деревянными кружками и самодельными табличками, на которых было намалевано: «Помогите, пожалуйста». Я бросил одному несколько монет и быстро пошел прочь. Мальчишки-газетчики, стоявшие на кипах своего товара через каждые пятьдесят футов, криками «Купите газету! Купите газету!» зазывали людей потратиться на «Белфаст телеграф».
