празднуют и лелеют память о славном поражении, а не о знаменитой победе. Вот почему Галлиполи, Геттисберг, Косово Поле и Аламо стали краеугольными камнями исторических мифов для новозеландцев, жителей американского Юга, сербов и техасцев. Каждый год шииты празднуют свое истребление, и даже в основу христианства положено прославление казни.
— Папа римский не носит бороду, — сообразил я.
— Вот видишь? — Стивен обратился к Манки, авторитетно покачивая головой и стряхивая сигаретный пепел на пол.
— А сам мне что говорил? — набычился Манки. — Ты сказал, у него борода, как у Иисуса в «Страстях Христовых».
— Не говорил я так! — возмутился Стивен.
— Говорил! — Манки сжал кулаки.
— Нет!
Обо мне уже забыли. Дети готовились броситься в драку.
— Так, ребята, остыньте! Стивен, вот тебе пятерка, сходи и приведи сюда мать, — вмешался я.
Ребенок взял деньги и выбежал из дома. Его брат с подозрением поглядел на меня, затянулся сигаретой и вернулся к работе.
— Ты из Америки? — спросил он после паузы.
— Теперь да.
— И как там жизнь? — спросил он с завистью.
— Точь-в-точь как в кино, — пошутил я.
Ребенок кивнул. Он так и думал.
— Кстати, как-то раз я в супермаркете видел Бейонсе Ноулз. Вот это штучка, черт побери! — Я решил подыграть пацану.
— Ты видел Бейонсе в супермаркете?! И что она там покупала? — поинтересовался пацан.
— Она была с Мадонной и Джей Ло. В супермаркете были особые скидки на «Райс Криспиз», и эти девчонки загрузили свои тележки доверху коробками с сухим завтраком.
— Бейонсе покупает «Райс Криспиз»?! — Манки был поражен.
— Именно.
Но прежде чем я успел наврать с три короба про молочные реки в кисельных берегах, дверь гостиной открылась и в сопровождении безмолвного Стивена в комнату вошла полная женщина лет пятидесяти. На голове бейсболка, одета в ярко-желтое платье с рисунком в виде зеленых кругов, на ногах — высокие резиновые сапоги, облепленные песком. В настороженном взгляде читались увертливость и хитрость — мне надо быть начеку. Манки успел загасить «бычок» о пепельницу, но женщина сразу же начала принюхиваться. Схватила Манки за ухо.
— Ай! — вскрикнул он.
— Ты курил, малыш? — угрожающе спросила она.
— Нет!
— Не ври мне, — пригрозила она, еще больше выкручивая ухо.
— Честно, не курил!
— Если бы! Из-за этого и рождаются недомерки вроде тебя. Из-за этого ты и не можешь вырасти, как все нормальные люди!
Это был удар ниже пояса, и оба пацана прекрасно это понимали. Они переглянулись.
— Миссис Макферрин, это я курил. Ребята тут ни при чем.
Она посмотрела на три сигаретных окурка и настороженно оглядела меня:
— Что вы здесь делаете?
— Хотел бы поговорить с вами об одном деле… — начал было я.
— Дело? О, хорошо! Присядьте пока, а я схожу на кухню и принесу чай.
— У меня нет времени, я очень тороплюсь, — попытался остановить ее я.
Глаза женщины сузились. Лицо ее как-то сразу сильно уменьшилось — она стала похожа на аккордеон, выпавший из грузового отсека «Боинга-747».
— Нет чая — нет и дела, — прозвучал ее холодный ответ.
Отказом от гостеприимства я, несомненно, нанес ей оскорбление, а в Ирландии это серьезная ошибка.
— Пожалуй, я бы выпил чашечку чая, если вы не возражаете, — сдался я. Она прошла на кухню, и скоро я услышал, как закипает чайник. Я поглядел на часы. У меня действительно не было времени на всю эту галиматью, но не мог же я начать пытать эту женщину на виду у ее детей. Ребята снова занялись своей статуей.
— Наверное, ему нужно что-то типа пояса, что ли… — заметил Манки, оглядывая чучело.
— А что, папа римский носит разве пояс?
— А эти веревки, которыми монахи подпоясывают свои рясы?
— Что-что подпоясывают? — переспросил Стивен, и мальчики расхохотались. Но мне было не до смеха.
— Миссис Макферрин, мне нужно уже идти! — крикнул я в сторону кухни, изо всех сил пытаясь сохранять спокойствие.
Она вернулась, неся поднос с чашками, чайником и вазочкой с шоколадным печеньем. Налила мне чаю, я взял печенье.
— Ну и сколько вам нужно контрабандного виски? — шепотом спросила она.
— Не понимаю, — ответил я.
— Вы же пришли сюда, чтобы купить виски?
— Нет, нет, я по другому делу. Я ищу Слайдера.
— Слайдера? Понятия не имею, где он сейчас. Я его уже два дня не видела, — недовольно сказала она.
Сердце у меня ёкнуло.
— Миссис Макферрин, это действительно очень важно. У нас со Слайдером давно были дела… в общем, э-э-э… ситуация в принципе такая… Я только что вернулся из Ольстер-холла, где доктор Маккой из Америки проводил «возрожденческую» мессу. И я почувствовал, будто заново родился. Но мне нужно возвращаться в Беверли-Хиллз, где я работаю. После того как я вернулся к свету, мне нужно покончить со всеми долгами. Понимаете, я задолжал Слайдеру тысячу фунтов и хочу вернуть ему долг до отъезда.
Пурга чистой воды, но семя упало на подходящую почву.
Глаза женщины вспыхнули от жадности.
— Ну, сынок, это же просто чудо, ты обрел веру в Господа Бога и прочее… Но я, к сожалению, не знаю, где он сейчас…
— А разве он живет не здесь?
— С недавних пор нет. Хотя… я знаю, кто может подсказать, где находится Слайдер. Маленький Динджер.
— Кто это?
— Мой младшенький. Он немного… понимаете… немного странный, скажем так. Но Слайдер присматривает за ним. Берет его в путешествия, играет… На этой неделе возил его куда-то — брал покататься на машине. Так что Динджер должен знать.
— А сам-то Динджер где сейчас?
— Там, где обычно, на пляже, — подал голос Стивен.
— Где именно?
— А там он один и будет.
— Ну что ж, спасибо за беседу, миссис…
— Так, подожди-ка минутку, парень! Я же должна получить вознаграждение? Я сообщила, где находится Слайдер… ну то есть где находится тот, кто знает, где его найти. Мне — пять процентов. Пятьдесят фунтов, — потребовала она.
Не желая, чтобы она подняла шум, я отсчитал пять десяток. Она улыбнулась и положила деньги в карман. «Чтоб ты подавилась!» — подумал я про себя и вышел из дома на поиски младшего члена
