– Алекс, нам всегда хотелось иметь в своих рядах кого-то с правовым опытом, твои экзаменационные оценки выше всех похвал, есть ли у тебя что-то такое, о чем бы ты хотел нам поведать?
О чем бы я хотел поведать?
Мои веки подрагивают…
Спальня ходит ходуном.
Пат сует мне ведро, и меня выворачивает.
– Ни мак, ни корень мандрагоры никогда больше не принесут тебе вчерашнего сладкого сна, – бормочу я.
– Что?
– Ни мак, ни мандрагора – что бы это ни было – не вернут вчерашнего сна. Теперь мне ясно. Героин только забирает, но никогда не отдает. В этом и только в этом причина всех ошибок, которые я наделал с тех пор, как оказался в Америке.
– Ты говоришь, во всем виноват героин?
– Да.
– Но до этого ты говорил, что он спас тебе жизнь?
– Спас.
– Как это?
– А вот так. Я работал полицейским почти шесть лет. Из них три – детективом. Попал прямиком в отдел убийств. Это практически немыслимо, капитан Дуглас из группы Сэмсона не даст соврать. Меня выпасали, и я это понимал. Меня использовали, но я хотел этого, хотел идти вверх – любым путем. Внутри КОПУ были группировки, которым хотелось кое-что изменить в сложившейся ситуации. Отлично, я могу вам посодействовать. Мои таланты, мои навыки. Мое
И так на протяжении всего пути к корню всех бед.
Тут начинаются тайны. По всей видимости, соперничающие полувоенные силы протестантов и католиков, АОО и ИРА, прежде действительно были заклятыми врагами, но в конце восьмидесятых и начале девяностых, когда они уничтожали друг друга в бомбежках и перестрелках, кое-что свело их вместе.
Героин.
Ирландия – остров, где достать наркотики невозможно, особенно когда боевики имеют обыкновение убивать наркодилеров и доказывать при этом, что они достойны уважения не меньше полиции. Но в тысяча девятьсот девяносто третьем году на тайном собрании в баре «Джейкс» в Белфасте было решено разделить Ольстер на сферы влияния. Героин приносил слишком много денег, чтобы не брать его в расчет. Необходимо было держать все в строжайшем секрете. Никому ни-ни. Покровители ИРА в Бостоне, Нью-Йорке и Сан-Франциско расстроятся, если узнают, что ИРА связалась с наркобизнесом. То же самое относится и к покровителям АОО в Белфасте и Глазго.
После шести лет службы офицером полиции меня удостоили чести – перевели в отдел наркотиков констеблем–полицейским детективом.
Героин приносил боевикам миллионы, но они по-прежнему бомбили бары и заводы, брали заложников. Поэтому люди вроде Виктории Патавасти вынуждены были покинуть Ирландию в первую очередь.
Да, что-то вспоминается.
Лежу тут, в кровати, Пат приносит мне суп.
– Ты как, сынок?
– Все нормально, Пат. Смотри, снег идет.
– Нет. Это не снег, Алекс. Это просто пепел, не волнуйся, лучше расслабься, пожар уже локализовали.
– Смотри, Пат, это снег, – говорю я, но он уже ушел, наступила ночь.
Я высовываюсь из окна, снег попадает мне в глаза, вызывая слезы, которые стекают по лицу и уже полузамерзшими капают с подбородка.
Я могу глядеть прямо сквозь облака, сквозь темноту. Снег идет не с неба, а от бледной луны, из тех краев, куда по кельтским верованиям попадали мертвые. Это ты посылаешь снег, ма. Он летит с небес вниз на крыши и мне на постель. Оставляет мокрые следы на моих губах.
Утро.
– Съешь супа, – говорит Пат и прикасается губами к моем лбу.
– Расследование, – говорю я.
Я занимался им несколько месяцев, ничего особо важного, но подозреваемый вырисовывался. Было ли это все подстроено? Моим наставником был старший лейтенант Уильям (для своих – Бак) Макконнел. Здоровяк, сорока лет, эдакий представитель «старой гвардии». Я верил ему безгранично. «Алекс, – говаривал он, – иди по следу. Если что, я прикрою». – «Есть, сэр, будет сделано».
Полицейские наблюдения, тайные операции, но в основном бумажная возня. Арест. Стюарт Робинсон, дипломированный бухгалтер. Ха. Прямо как в случае с Аль Капоне. Уроки истории никого ничему не учат. Я расколол его, поймал на вранье. Он выдал имена, и я все выяснил – теперь факты ждали лишь подтверждения. И это не похвальба. Я выведал ее, эту страшную тайну. ИРА, заклятый враг полиции, действовала совместно с небольшой коррумпированной группировкой внутри полиции, чтобы контролировать поток героина в Ирландию. ИРА и грязные полицейские. Плохие и хорошие. Сэмсон был на верном пути. Бак Макконнел, капитан Дуглас тоже двигались в правильном направлении. Дело затрагивало полицейских высших чинов. Опасная информация. И что же я сделал, читая отчеты тем дождливым вечером в Каррикфергусе, в своей комнате с видом на пристань? Что я натворил?
Меня погубили сомнения.
Я размышлял: с одной стороны, я могу взять собранные мною улики против КОПУ, передать их в Специальную службу[26] в Англии и на всю жизнь пуститься в бега, зная, что в один прекрасный день до меня доберутся, – так всегда бывает.
Однажды ясным утром в австралийском городе Перт я спускаюсь за газетой, ко мне подходит человек, говорит с ирландским акцентом: «Привет, Александр» – и вышибает мне мозги.
С другой стороны, я могу похоронить это дело, сделать вид, что ничего и не было. Возможно, я трус.
Так я сидел в нерешительности, и той ночью…
Вошел Пат с чаем. Я почесывал в бороде. У меня опять отросла борода. Прошло несколько дней. Или недель?
– Ты тут сам с собой разговариваешь или мне послышалось? – спросил Пат. Ему нравилось, если я разговаривал. Он считал, что это мне на пользу.
– Той ночью…
Опустился густой туман, в воздухе ни дуновения, призрачные очертания яхт, небольших лодок и совсем мелких суденышек застыли в тишине.
Моя квартира находилась у пристани. Тишина разбудила меня. Крики чаек и далекие гудки со стороны Белфаста. Весь в поту, не на шутку перепуганный, я сел в кровати и оценил свои возможности. Неплохая альтернатива: смерть и изгнание – или бездействие и чувство стыда на всю жизнь. Мне послышался стук ботинок, подбитых гвоздями, ступающих по понтонному мосту. Я схватил было свой служебный револьвер, но почти сразу положил его на место.
Меня привезли в отделение. Комната для допросов. Классика жанра. Только в роли допрашиваемого – я, полицейский.
– Я не скажу ни слова без адвоката.
– Адвокат тебе не полагается, Алекс, тебя задержали как подозреваемого в подготовке террористического акта.
– Дайте мне поговорить с Баком Макконнелом.
– Старший лейтенант Макконнел этим утром досрочно ушел в отставку.
Я понимал, что меня прикончат, если я проболтаюсь. Они подозревали, что я знаю имена коррумпированных копов, так что, если я признаюсь, мне конец. Меня продержали два дня, я молчал как рыба, и меня отпустили. Я дал им и себе время подумать.
Что мне оставалось делать? Пойти в Скотленд-Ярд, обратиться в Специальную службу, в газеты? За мной бы установили слежку и в конце концов разделались бы со мной. Ничего не говорить, ждать
