Фостер засмеялся. Ему нравился ее стиль, если только она не водит его за нос, пытаясь увести от темы.
– В котором часу ты вернулась домой? – спросил он.
– Когда?
– Вчера вечером.
Она пожала плечами:
– Да как сказать. То приходила, то уходила. Так весь вечер.
Фостер воздержался от шуточек, лишь спросил:
– Со своими чистоплотными?
Она непонимающе нахмурилась.
– Ты приводила сюда клиентов?
– А, ну да.
– Ты что-нибудь слышала?
Она насторожилась:
– Типа чего?
– Да я почем знаю! – сказал Фостер, уже начиная терять терпение. – Какие, по-твоему, звуки издает девушка, когда, умирая, истекает кровью?
Трайна вздрогнула. Вскочила с кровати и направилась к каминной полке за сигаретами. Сразу не закурила, а вертела в руках пачку, открывая и закрывая.
– Она была новенькой.
– Ты это к чему?
– Ну а если ты новенькая, то бывает…
– Бывает – что? – поторопил он.
Она перевела дыхание, будто всхлипнула:
– Я, должно быть, слышала ее рыдания. – Она смотрела на него, словно моля о понимании.
– Когда?
– Сразу же после половины третьего, когда я пришла домой на перерыв.
– Одна?
Она строго посмотрела на него:
– Одна, понятно? Видишь ли, я замучилась торчать на улице и морозить сиськи, поэтому пришла домой выпить чашку горячего кофе.
– Я не твой сутенер, детка, – сказал Фостер. – Я не обвиняю тебя в нерадивости, я хочу всего лишь выяснить, есть ли у нас другие свидетели, чтобы опросить их.
– Никаких клиентов, – твердо сказала она. – Я пришла сама по себе.
– А у твоей соседки кто-нибудь был?
– Откуда мне знать.
Он с силой стукнул по стене за кроватью:
– Этот кусок дерьма обладает такой же надежной звукоизоляцией, как и занавеска в душевой. Ты слышала, что у нее кто-то был?
Трайна уставилась на чистый розовый коврик:
– Вроде бы слышала мужской голос, но он просто говорил. По звукам не было похоже, чтобы он обижал ее.
– Ладно. А ты что делала?
Трайна вытащила сигарету и закурила:
– Она часто плакала. Все мы через это проходим. – Она избегала его внимательного взгляда. – Надо перетерпеть, потом становится легче.
– Что, – повторил Фостер, – делала ты?
Она отвернулась к окну, открыла его и пускала сигаретный дым в морозный воздух:
– Заткнула уши сидюшником.
Фостер смотрел на ее спину. Через несколько секунд она повернулась к нему, сверкая глазами.
– Нечего меня осуждать! – выпалила она. – Если бы я только знала, что… что она… – По ее щеке поползла слеза. Она вытерла ее дрожащей рукой.
– Значит, ты думаешь, что этот мужчина был ее клиентом, – сказал Фостер.
– А что мне еще думать?
