плечо. – Ты имеешь в виду этого мужчину?
Наталья кивнула.
– Какого же черта ты меня не предупредила?
– Я не смогла! Я увидела его у ворот и… Нет, не испугалась, я просто не хочу с ним встречаться.
– И поэтому вломилась ко мне в машину. – Новая волна возмущения накатила на нее. – И каким же образом ты ее вскрыла?
– Эту-то жестянку?
– Но для побега, я вижу, она тебе сгодилась! – в сердцах откликнулась Грейс.
– Только не воображай никаких ужасов, ладно? – выпалила Наталья в ответ.
– А что прикажешь мне думать? – Грейс продолжала злиться, поворачивая на Смитдаун-роуд. Интересно получается, она же еще и оказалась виноватой! – Ты, значит, прокралась через черный ход, вскрыла мою машину и затаилась на полу, избегая встречи с человеком, которого ты якобы не испугалась.
Наталья замолчала, но Грейс не желала сдаваться:
– Раз ты не боишься его, то почему не скажешь прямо в лицо: «Мирко, я не желаю тебя видеть»?
Помолчав, Наталья со вздохом призналась:
– Потому что все сильно запуталось. Я знаю Мирко еще по Хорватии. Если человек твой земляк, он считает, что вас связывают какие-то особые… Я не знаю слова… вроде как «узлы».
– Узы.
– Узы, – повторила Наталья. Грейс ни разу не видела, чтобы она записывала новое слово, однако Наталья запоминала новую лексику с изумительной легкостью.
Они проехали мимо Брук-Хаус-паба и вереницы неряшливых кафе-баров и пиццерий.
Грейс спросила:
– Он из Книна?
Наталья бежала из Книна, когда началась война на Балканах. Сейчас город находился под хорватским контролем, и Наталья, сербка, вынуждена была отбросить всякую надежду на возможность возвращения.
– Д-да, – выдавила Наталья с неохотой. – Из Книна. По крайней мере, именно там мы познакомились.
Грейс снова взглянула в зеркало. Лицо Натальи стало замкнутым, как и всякий раз, когда упоминалась Хорватия или конфликт в Югославии.
– Тебе не хочется об этом говорить, – сказала Грейс.
– Да не о чем говорить, вот и все.
Грейс проехала под железнодорожным мостом и повернула налево.
– Что ж, как знаешь.
Наталья наклонилась вперед, ее губы почти касались лица Грейс.
– Пожалуйста, попробуй понять. Это было жуткое для меня время, но оно уже в прошлом. Лучше всего забыть.
– Иногда прошлое настигает нас, – сказала Грейс, думая о Джеффе и его брате.
Припаркованные машины забили улицу с обеих сторон, но она умудрилась найти просвет в пятидесяти ярдах от Натальиного дома и приткнулась к бордюру.
Наталья смотрела куда-то мимо нее.
– Я была уверена, что он в Лондоне, – задумчиво сказала она.
– Кто? Мирко? – уточнила Грейс. – Но ты уж сколько лет не живешь в Лондоне. Как же он узнал, где тебя искать?
Наталья не знала, что на это ответить.
– У него есть друзья среди беженцев. – Она приподняла одно плечо. – Меня знают в диаспоре, ведь я переводчик.
– Зачем он здесь, как ты думаешь?
– Не знаю. Бизнес?
Грейс вспомнила о визитной карточке. Вручая ее Наталье, она пыталась увидеть на лице у той признаки тревоги. Но ничего похожего не обнаружила.
– «Верв», – с удивлением прочитала Наталья.
– Это означает: духовная или созидательная энергия, – пояснила Грейс. И удивилась, увидев, как благородной формы рот Натальи исказился в улыбке.
– «Верв», – повторила та. – К тому же рифмуется с «нерв».
Глава 10
Раздался звонок в дверь. Было поздно, и Рикмен никого не ждал. Он посмотрел в глазок на фигуру, переминавшуюся с ноги на ногу под фонарем на крыльце, и, начиная раздражаться, открыл дверь.
