— Такаси здесь?
— Да. Он тихий и смирный — если регулярно давать лекарства. Даже не думает о побеге. Достаточно раз в день приходить, чтобы присмотреть за ним. К тому же, в сравнении с нашей клиникой, здесь более человеческие условия…
— Ба! — насмешливо сказал Саэгуса. — Неужели наконец-то заговорил начистоту?
Такэдзо обреченно вздохнул.
— Сейчас Такаси наверняка крепко спит. Я надеялся каким-то образом увести его отсюда и помочь бежать, но, кажется, я проиграл. Все кончено.
— Похвальное смирение, — усмехнулся Саэгуса.
Такэдзо вытянулся на земле.
— Мне уже все равно. Делайте, что хотите. Вы приехали забрать Такаси? Как угодно. Я с ним возился просто потому, что мне его жалко. Если его потащат в суд и вновь поднимется вся эта шумиха, будем расхлебывать вместе.
— Какой примерный отец! — съязвил Саэгуса.
— Однако учтите… — Такэдзо с неожиданной злобой взглянул на Юдзи. — Если дойдет дело до суда, я буду бороться. Когда проведут экспертизу, всем станет понятно, что у Такаси отклонения в психике. А моя репутация как врача и так уже растоптана. Мне нечего терять.
Юдзи был в замешательстве.
— О чем это он?
— Существует много способов смягчить наказание.
Такэдзо хмуро усмехнулся:
— Вряд ли его оправдают, но есть шанс избежать смертного приговора. Японский суд великодушен. Даже получив срок, можно выйти намного раньше. Если он будет заключен в специальное медицинское учреждение, это тоже не на всю жизнь. Может быть, ваше упрямое желание его отыскать, напротив, пойдет ему на пользу.
На какой-то миг у Юдзи закружилась голова. Он пошатнулся. Саэгуса крепко схватил его за руку.
— Идем, — сказал он.
Юдзи, часто моргая, посмотрел на лежащего Такэдзо. Саэгуса покачал головой.
— Можно оставить его здесь, он уже безопасен.
Подчинившись, Юдзи пошел неверными шагами. Как будто к ногам были привязаны гири.
— Он хочет сбить нас с толку.
— Нет, — возразил Саэгуса. — Все, что он сказал, увы, соответствует действительности.
Юдзи остановился.
— В таком случае, что нам делать?
Вместо ответа, Саэгуса расстегнул пиджак и показал ручку пистолета.
— Убить.
Юдзи оцепенел. И только смотрел, как Саэгуса достает пистолет, проверят заряд и берет в руку так, чтоб при необходимости выстрелить без промедления.
— Мне это не сложно, — сказал Саэгуса.
— Убить убийцу?
— На совести которого четыре жизни.
— Такэдзо не будет молчать.
— Думаешь? Но он же сам сказал — делайте, что хотите. В любом случае, официально Такаси уже мертв.
Внезапно Саэгуса обернулся к Такэдзо и небрежно спросил:
— Мы можем делать, что хотим?
— Меня здесь уже нет, — ответил Такэдзо, не поднимая глаз.
— Где ключ от дома?
— Зачем нам ключ, разобьем окно, — сказал Саэгуса.
Не совершаем ли мы ошибку? — размышлял Юдзи, медленно приближаясь к дому. Жалость к Такаси — пустые слова. Единственное, чего боится Такэдзо — если Такаси арестуют, проведут судебно- медицинскую экспертизу и обнаружат психические отклонения, его репутация как врача рассыплется в прах…
Зачем же ему протестовать против убийства Такаси? Нет, мы только помогаем навеки похоронить тайну.
Саэгуса шел впереди. Прижавшись спиной к стене, начал подниматься по ступеням. Не торопясь. Одна ступень. Вторая. Тихо проскользнул, припав к двери, и кивнул в сторону Юдзи.
— Войдем через окно.
Стоя под центральной лестницей, Юдзи не мог шевельнуться. От страшного напряжения и сумятицы в мыслях заболела голова. Дом обнимала неподвижная тьма, лес тихо шелестел. Шелест листвы сливался с шумом крови в голове.
Убить или быть убитым? — повторял он про себя, закрыв глаза.
Делать так, как говорит Саэгуса. Так будет лучше. Другого пути нет.
Какую цель преследовал Такэдзо, скрывая Такаси? Сделать пластическую операцию, дождаться, когда в клинике умрет пациент одного с ним возраста, не имеющий ни родителей, ни родственников, использовать его документы и, сотворив из Такаси совершенно нового человека, вернуть к обычной жизни?..
Для Такэдзо это проще простого. В городе он полновластный хозяин. Те немногие, кто мог оказать ему существенный отпор, в результате трагедии, разыгравшейся в «Счастливом приюте», лежат в могиле…
Или же он намеревался держать Такаси при себе до самой смерти, как домашнюю скотину? Этакий не вымышленный, современный вариант «Железной маски».
Зазвенело разбитое стекло. Юдзи очнулся.
— Эй, ты в порядке? — крикнул Саэгуса.
Юдзи рассеянно посмотрел вверх.
— Нашел полезную вещь, — сказал Саэгуса громким шепотом: — Лови!
Одновременно упал какой-то легкий продолговатый предмет. Схватил. Карманный фонарь.
— Не зевай! — крикнул Саэгуса и, держа пистолет на изготовку, исчез. Послышался звон бьющегося стекла.
Юдзи включил фонарь, выбросивший неожиданно яркий луч. Осторожно посветил в сторону парадной двери.
Осколок памяти, сверкнув, лег перед его внутренним взором.
«Сегодня же ночь перед Рождеством».
Вспомнил, как стоял здесь вместе с Акиэ.
Свет фонарика упал на деревянный почтовый ящик, установленный под низкими воротами. На боку виднелась красиво вырезанная надпись.
«Счастливый приют».
Он вернулся.
49
Ёсио неспешно завел мотор и отъехал от клиники. Выехав на огибающую город горную дорогу, он остановил машину и вышел вместе с доктором Сакаки. Пока мужчины стояли, отвернувшись, Эцуко помогла Мисао стянуть мокрую пижаму и переодеться в припасенную одежду.
— У меня, наверно, чуть больше размер, но ничего.
Мисао надела сухую блузку и юбку, вытерла полотенцем волосы. И вдруг, точно очнувшись, крепко обняла Эцуко.
