Айрин Лессер:
Шивон, цитирующая книжку.
Кейт:
Боэций:
Дурным человеком он себя не считал, но и как о хорошем о себе не думал.
«Я человек» — название старого блюза.
Роберт Найлс оставил службу в ОЛП, но душой все еще был там. Ли Хердман также все еще тащил этот груз. Ребус подозревал, что, пойми он Хердмана, поймет получше и себя.
На Истер-роуд было тихо. Бары еще работали. Перед дешевой закусочной стала выстраиваться очередь. Ребус направлялся в полицейский участок Лейта. Ехал он легко, боль в руках была терпимой. Кожа словно натянулась, как бывает после солнечного ожога. Метрах в пятидесяти от входа в участок у тротуара было свободное место, и он решил занять его. Вылез, запер машину. На противоположной стороне улицы толпились журналисты с камерами. Возможно, использовали здание участка как фон для выступающего. Потом Ребус увидел, кто был этот выступающий, — Джек Белл. Белл повернул голову и узнал Ребуса. Указав на него, он продолжал выступление. Ребус поймал слова: «В то время как офицеры уголовного розыска, как вот этот, что маячит сейчас за моей спиной, постоянно преследуя меня, умывают руки, будучи не в силах выдвинуть хоть сколько-нибудь пригодных версий…».
— Стоп, — сказал режиссер. — Простите, Джек, — и он кивнул в сторону Ребуса, который, перейдя улицу, стоял теперь непосредственно за Беллом.
— Что здесь происходит? — спросил Ребус.
— Мы делаем передачу о насилии в обществе, — отрывисто отвечал Белл, раздосадованный тем, что его прервали.
— А я думал, снимают учебный фильм, — лениво протянул Ребус.
— В каком смысле?
— Нечто вроде инструктажа, как знакомиться с уличными проститутками. Правда, сейчас большинство этих девиц немного подальше стоят. — И Ребус кивнул в направлении Саламандер-стрит.
— Что вы себе позволяете! — зашелся от ярости член шотландского парламента. — Он повернулся к режиссеру: — Весьма характерно для обсуждаемой проблемы: полиция самоустранилась, превратившись в скопище мелких и мстительных ничтожеств.
— Чем уж, конечно, так отличается от вас, — парировал Ребус. Он только сейчас заметил в руках у Белла фотографию. Белл поднял ее повыше:
— Томас Гамильтон! — произнес он. — Никто не считал его чем-то исключительным. А оказался он воплощением зла, явившись в школу в Данблейне.
— Ну и как полиция могла бы это предотвратить? — спросил, скрестив руки, Ребус.
Не дав Беллу времени ответить, режиссер обратился с вопросом к Ребусу:
— А дома у Хердмана нашли какие-нибудь видео или журналы? Фильмы со сценами насилия?
— Признаков, что он увлекался подобными вещами, не обнаружено. Ну а если бы и нашли, что из того?
Режиссер лишь пожал плечами, поняв, что не получит от Ребуса желаемого.
— Может быть, Джек, мы сейчас снимем вашу маленькую беседу с… простите, я не расслышал вашей фамилии… — с улыбкой обратился он к Ребусу.
— Фамилия моя На хуй, — с ответной улыбкой отвечал Ребус.
Он перешел обратно на противоположный тротуар и толкнул дверь полицейского участка.
— Вы мерзавец! — выкрикнул вслед ему Джек Белл. — Мерзавец, и больше ничего! Не думайте, что я оставлю это без последствий!
— Опять за дружеской беседой? — осведомился дежурный.
— Кажется, это уже входит для меня в привычку, — ответил Ребус и поднялся по лестнице в Отдел уголовного розыска. По делу Хердмана можно было получить сверхурочные, почему в отделе в столь поздний час еще находились люди. Они печатали на компьютерах рапорты или просто распивали чаи, обмениваясь сплетнями. Ребус приметил констебля Марка Петтифера и направился к нему.
— Мне кое-что нужно, Марк, — сказал он.
— Что именно, Джон?
— Одолжи мне ноутбук.
Петтифер улыбнулся:
— А я думал, ваше поколение предпочитает бумагу и авторучку.
— С одним условием, — добавил Ребус, пропуская мимо ушей последнюю фразу. — Он должен иметь выход в Интернет.
— Думаю, я смогу тебе это устроить.
— Ну, а пока устраиваешь… — Ребус поближе наклонился к нему и понизил голос: — Помнишь, как был задержан Джек Белл за то, что снимал девочек? Это ведь твои ребята этим занимались?
Петтифер медленно кивнул:
— Я не думаю, что сохранились протоколы.
— И я не думаю. Ведь дело до суда так и не дошло, верно?
Ребус задумался:
— Ну а что насчет ребят, задержавших его машину? Могу я переговорить с кем-нибудь из них?
— А зачем тебе это?
— Ну, будем считать меня просто любопытствующим, — отвечал Ребус.
Однако выяснилось, что молодой констебль, занимавшийся в свое время этим делом, теперь был переведен на Торфихен-стрит. В конце концов Ребус раздобыл номер его мобильника. Звали парня Гарри Чеймберс.
— Простите, что беспокою, — сказал Ребус, представившись.
— Ничуть не беспокоите. Я возвращаюсь домой с попойки.
— Надеюсь, с толком провели время?
— Резались в пул. Я вышел в полуфинал.
— Молодец. Я звоню по поводу Джека Белла.
— Что на этот раз натворил этот скользкий тип?
— Он ставит нам палки в колеса в расследовании происшествия в Порт-Эдгаре. — Что было правдой, хотя и не полной. Ребус не счел необходимым делиться с Чеймберсом своим желанием оторвать Кейт от члена шотландского парламента.
— Да наплюйте вы на него, — сказал Чеймберс. — Другого он не стоит.
— Чувствуется, что он чем-то досадил вам, Гарри.
— После задержания он попытался разжаловать меня в рядовые. А уж как себя выгораживал! Сначала, дескать, просто проезжал мимо. Потом, когда выяснилось, что концы с концами не сходятся, занимался «расследованием», — что изучал эту проблему, ну, это, положим, верно. Девка, с которой он беседовал, дала мне показания, что они уже столковались насчет цены.
— Думаете, это был его первый опыт?
— Понятия не имею. Единственное, что я знаю твердо — и я стараюсь быть тут объективным, — что это скользкий тип, врун и мстителен, как черт. Одним словом, законченная свинья. Не пойму только, почему этот Хердман не удружил нам всем, шлепнув его вместо несчастных мальчиков!
Вернувшись домой и усевшись за компьютер, Ребус попытался вспомнить инструкции Петтифера. Модель старая, предупредил тот. «Если тебе покажется, что он работает слишком медленно, подбрось в топку угольку». Ребус поинтересовался, сколько лет ноутбуку. Ответ был: два года, почти что древность, черт его дери.
Ребус решил, что с таким раритетом следует обращаться почтительно. Он протер клавиатуру и экран влажной тряпкой. Как и он сам, компьютер был ветераном.
— Ладно, старичок, — сказал он, — посмотрим, на что ты способен.
После нескольких ни к чему не приведших попыток он позвонил Петтиферу на мобильник, застав того
