– Мистер Хоббс обычно завтракает в «Ройялтоне».
Презабавное местечко, где полно стиляг, попавших в «струю», которые разговаривают только друг с другом; кстати, писсуаром там служила хромированная стена, на которую собственно и мочились.
– Зачем причинять ему неудобства? – согласился я. – Пусть встреча состоится там.
После этого я ушел, унося в кармане кассету. Я знал, что забыл задать миссис Сигал какой-то вопрос, может, два, но был слишком взволнован, чтобы пытаться припомнить их. Во всяком случае, мне необходимо было позвонить Хэлу.
– Портер, у нас проблема со скоростью, – услышал я от него, как только отыскал телефон на углу.
– О чем это ты?
– Мой человек слегка разволновался по поводу дела Феллоуза – я говорил ему, что придется подождать, но он не послушался – и, ну, в общем, он выложил все Джулиани.
– Ох, черт тебя побери, Хэл! – Я бросил трубку. В пределах пяти районов Нью-Йорка полиция отслеживает телефонный звонок менее чем за десять секунд. Мысль о том, что газетный репортер может задержать опознание и арест убийцы полицейского, наверняка привела Джулиани в безумную ярость. Ну что ж, в конце концов, это был человек, который любит итальянскую оперу. Я перезвонил.
– Алло, – ответил Фиццжеральд. – Портер, ты?
– Где мы? – спросил я в бешенстве. – Твои парни уже разнесли мой дом?
– Ну, они там уже закончили.
Я повесил трубку. Затем снова позвонил.
– Портер, мы не пытаемся…
– Нет, именно пытаетесь.
– Тебе нужно заняться этим делом.
– Это не поможет. Я работаю над этим, я почти у цели.
– Послушай, пожалуйста, Портер, давай обдумаем это дело…
Десять секунд. Я повесил трубку. Опять набрал номер.
– О господи, Портер!
– Скажи мэру, что я работаю над этим.
– Вот ты, черт возьми, и скажи ему, Портер!
– Охотно.
Пауза. Десять секунд прошли.
– Портер Рен?
Суровый голос. Голос, который управляет городом. Джулиани.
– Господин мэр, со всем уважением, я работаю над этим, честное слово. – Я повесил трубку и быстро пошел прочь от своей машины. Копы найдут ее в течение десяти минут. Вероятно, они уже определили местонахождение обоих телефонов и выслали туда машину. Я спустился в подземку и сел в поезд, быстро унесший меня из Манхэттена. Потом я схватил такси, которое выскочило на скоростную автомагистраль Бруклин—Квинс и въехало в Нижний Манхэттен прямо по Кенэл-стрит, а я сидел в нем, пригнувшись, погруженный в размышления и обуреваемый беспокойством. В городе полно полицейских машин, и именно тогда, когда вам не хочется их видеть. Прежде чем встретиться с Хоббсом, мне было необходимо просмотреть запись, чтобы полностью убедиться, что это именно то, что требовалось. Но где? Полиция наверняка следит за моим домом – машина у моих ворот, мотор работает. Мой кабинет? Слишком много народу вокруг. А может, и детектив прямо сейчас сидит в моем кресле. Мне нужны были видеоплеер и уединение. Мне пришло в голову, что местонахождение моего пейджера можно проследить, и я его отключил. На Седьмой авеню я выскочил из такси и купил красную вязаную шапочку и какие-то солнцезащитные очки. Потом я позвонил Кэролайн. Десять гудков, никакого ответа. Возможно, ее нет дома. Возможно, трахается с Чарли. Защищает свои капиталовложения. Возможно, я мог бы отправиться в Малайзийский банк, договориться, чтобы меня пропустили, и воспользоваться аппаратом в ее здоровенной стальной камере. А может, и нет – пришлось бы звонить ей за разрешением впустить меня. Но ее нет дома и, вполне вероятно, не будет бог знает сколько часов. Можно было бы пойти в магазин, торгующий электроникой, купить видеоплеер и маленький телевизор, а потом снять номер в гостинице. Но на поиски гостиницы, в которой есть свободный номер, тоже может уйти добрый час. А мне нужно было провернуть это гораздо быстрее, найти местечко, где… Нашел! И к тому же недалеко.
Мы живем в странные времена. Пятидесятидвухлетняя чернокожая женщина с простреленным коленом лежит в отдельной больничной палате со всеми удобствами, доступными в стране долларовых счетов, ее сознание затуманено морфием, и когда она открывает глаза, а она, по-видимому, медленно открывает их примерно каждые десять минут, ей мерещится, что она видит белого мужчину, сидящего в кресле рядом с ее кроватью, не обращающего на нее никакого внимания, а сосредоточенно глядящего на экран ее телевизора, который ей так нравится. Этот белый мужчина ей знаком. Да ведь это ее хозяин. По правде говоря, она предпочла бы видеть его жену. Ей хотелось бы расспросить ее, как там дети, как Томми, но, как бы то ни было, необходимость сформулировать вопрос избавляет от необходимости задавать его, и, кроме того, теперь по телевизору идет забавное кино о каком-то толстом мужчине, и она его смотрит или видит его во сне – этого она никогда не вспомнит.
[Дергающееся изображение роскошного гостиничного номера. Камера перестает трястись и занимает устойчивое положение. Один угол кадра затемнен непонятным предметом, возможно, ремешком сумочки. В комнате у дальней стены с окном стоит огромная кровать и плюшевое кресло. Ночь.]
Кэролайн: …было бы интересно, вот и все. [В поле зрения камеры попадает необъятная фигура Хоббса, одетого в дорогой костюм. Он стоит спиной к камере. Снимает телефонную трубку.]
Хоббс: Оператор, это номер четырнадцать-двенадцать. Прошу меня не беспокоить и никаких звонков. Единственное исключение – если позвонит человек по фамилии Мёрдок, пропустите этот звонок. Мёрдок, Руперт Мёрдок. М-Ё-Р-Д-О-К. Да, правильно, благодарю вас, не соединяйте ни с кем, кроме него. [Кладет трубку. ] Вряд ли он позвонит, но ему могут дать этот номер в моем офисе. [Хоббс поворачивает голову на стук. Смотрит на часы. ] Да?
Голос: Это Спрингфилд, сэр.
Хоббс: Входите, Спрингфилд.
[В комнате появляется какая-то фигура, спиной к камере.]
Хоббс: Слушаю.
Спрингфилд: Мы составили лондонское расписание, сэр. Мистер Кэмпбелл сказал, что мне следует проинформировать вас об этом.
Хоббс: Превосходно, Спрингфилд, давайте расписание.
Спрингфилд: Итак, сэр, сначала у нас идет мистер Трамп, он назначен на восемь утра, затем мистер Риджвей из банка – в десять, потом ланч с людьми мистера Лока…
Хоббс: Сводка к этой встрече готова?
Спрингфилд: Мне нужно справиться у мистера Кэмпбелла, сэр, но полагаю, что да.
Хоббс: Скажите мистеру Кэмпбеллу, что если он не подготовит нужные цифры, может подыскивать себе другое место.
Спрингфилд: Хорошо, сэр. Тогда на сегодня все. Или будут другие распоряжения?
Хоббс [повернувшись к Кэролайн]: Мисс, не желаете ли чего-нибудь? А то Спрингфилд может вам принести. Сигареты, цветы, все, что хотите!
Кэролайн: Нет, мне и так хорошо, спасибо.
Хоббс [поднимая руку]: Вы свободны, Спрингфилд.
Спрингфилд: Доброй ночи, сэр. Мисс. [Спрингфилд уходит.]
Хоббс: Давайте проясним ситуацию.
Кэролайн: Согласна.
Хоббс [неловко стягивает пиджак]: Я хочу, чтобы вы сказали мне, что именно вам нужно.
Кэролайн: Ладно.
Хоббс: Вы хотите получить что-то вроде разового вознаграждения?
Кэролайн: Нет.
Хоббс: Странно. Тогда, может быть, вы рассчитываете на какую-то работу, регулярные выплаты некоторой суммы или что-то еще?
Кэролайн: Нет. Просто немного времени вместе. Вы мне любопытны.
Хоббс: Видите ли, я вынужден задавать подобные вопросы, поскольку человек в моем положении… знаете, люди просто наглеют, всю дорогу выпрашивают у меня деньги, работу или что-нибудь еще. Так-то вот, Кэрол, правильно?
Кэролайн: Кэролайн.
Хоббс: Да, конечно. Прошу прощения. [Она трясет головой, а потом вытаскивает что-то из волос, и они рассыпаются по плечам. ] Как вам больше нравится, чтобы свет горел или выключить?
Кэролайн: Выключить. Нам хватит света и от уличных фонарей.
Хоббс [Он подходит к стене, и свет гаснет. Они устраиваются на кровати. ]: Итак… [Она обеими руками берет его за руку. ] Позвольте мне прежде кое-что сообщить вам, моя дорогая мисс Кэролайн. Мы с вами смотрим друг на друга, находясь по разные стороны широкой пропасти. И мы, конечно, не впадаем ни в какие заблуждения. [Хоббс произносит слова медленно, низким, полным нежности голосом. ] Вы – красивая молодая женщина, американка, у вас вся жизнь впереди. И нам слишком хорошо известно, что я… да, а я…
Кэролайн: Тсс. [Она начинает раздеваться.]
Хоббс: Это очень мило с вашей стороны. Но позвольте мне все же договорить, моя дорогая мисс Кэролайн, я хочу, чтобы вы знали, что я отдаю себе отчет в том, кто я есть. Я знаю, как я выгляжу в ваших глазах. Для меня это очень важно. Потому что это даст мне возможность выразить свою признательность вам. Я – толстый старый человек. Смешной урод, нечто просто отвратительное. Вот уже тридцать лет, как я не могу дотянуться до пальцев ног. К тому же я не способен к нормальной половой жизни, моя дорогая мисс Кэролайн.
Кэролайн: Вы в этом уверены?
Хоббс: Абсолютно уверен. [Он сбрасывает ботинки.]
Кэролайн: И не можете заниматься сексом?
Хоббс: Нет. Но пожалуйста…
Кэролайн: [Она продолжает раздеваться. ] Позвольте спросить почему? Я имею в виду, это…
Хоббс: Не из-за вас, вовсе нет, конечно нет. [Он снимает брюки, расстегивает рубашку. ] К сожалению, это из-за того, что случилось довольно давно.
Кэролайн: Расскажите мне об этом.
Хоббс [вздыхая]: Это повесть старика.
Кэролайн: Я смогу выслушать ее. Я кое-что повидала в жизни.
