— Известно, конечно, — печально кивнул Джеральд. — Упокой, Господи, их души. Я прочел об одном пожарном, который тоже погиб в тот день. На его пальце было это кольцо… Теперь его носит его сын.
— И я об этом слышал, — тихо отозвался Джек.
Джеральд поставил на стол свой бокал:
— Кольца Кладда так много значат для нас, коренных ирландцев. Веками они передавались из поколения в поколение. Риган, держу пари, ты и не догадывалась о том, что и наши с тобой прапрадед и прапрабабка обменялись кольцами Кладда в день своей свадьбы.
— Неужели? — воскликнула Риган.
Джеральд подошел к книжной полке и снял с нее старинную черно-белую фотографию, сделанную в день свадьбы Хью и Бриджит Рейли.
— Конечно, здесь невозможно разобрать, что на их пальцах именно кольца Кладда, — сказал он, — но это на самом деле так. — Он протянул фотографию Риган. — Сейчас-то в качестве обручальных их уже почти не используют.
Риган и Джек, сидевшие рядышком на диване, стали внимательно изучать старинный выцветший снимок. Риган грустно улыбнулась. Хью и Бриджит… Такие молодые, такие серьезные лица! Как бы мне хотелось познакомиться с ними, подумалось ей. Надо же, как повернулась судьба: их сын, Пол, мой родной дедушка, уехал в Америку! Одному богу известно, как сложилась бы моя жизнь, если бы он этого не сделал. Впрочем, урезонила она сама себя, если б он не эмигрировал, меня вообще на свете бы не было! Ведь бабушка и дедушка познакомились в Нью-Йорке.
Риган подняла взгляд на Джеральда и показала на фотографию:
— А какова судьба этих колец? Тебе об этом что-нибудь известно?
— После их смерти они перешли по наследству к их единственной дочери, Бриджит. Бриджит, как ты знаешь, была сестрой твоего деда. А она, в свою очередь, передала их своим детям, Хью и Бриджит… Много лет назад они приезжали сюда, когда ты, Риган гостила у нас вместе с родителями. Ты тогда была совсем маленькой и, вероятно, их не помнишь. Они оба примерно моего возраста. Хью живет сейчас в Корке, а Бриджит — в Англии.
— Я уже начинаю запутываться, — признался Джек.
Джеральд расхохотался:
— Когда дело доходит до родственных связей клана Рейли, тут сам черт ногу сломит.
— Мои родственники по линии Рейли тоже живут неподалеку от Корка, — сказал Джек. — Я как раз собирался им позвонить и, может, даже нанести визит, но не думаю, что у меня хватит на это времени.
— А я-то надеялся показать вам ферму в Роскоммонне, где Хью и Бриджит вырастили наших с тобой деда и бабушку! Как я теперь вижу, с этим придется повременить до следующего вашего приезда.
Риган внимательно вгляделась в кольца на свадебной фотографии прадеда и прабабки, а затем перевела взгляд на Джеральда:
— Аукцион по продаже этих колец наверняка будет просто фантастический! Подумать только: им более трехсот лет…
Джеральд кивнул:
— Бьюсь об заклад, мой сегодняшний гость, мистер Мэгилликадди, даже и не подозревает, какова их истинная ценность и какую гигантскую сумму можно за них выручить. Если бы дело дошло до всемирного аукциона, одному богу известно, какой бы это вызвало ажиотаж. Но, перефразируя известную поговорку, эти кольца ему карман жгут. А вдобавок ко всему прочему, у него нелады со здоровьем. Мне кажется, он потому так торопится с аукционом, что боится: а вдруг с ним что-то случится — инфаркт или другая какая болезнь обрушится, и тогда… Он как-то пошутил, что по утрам, открывая газету, всегда начинает с некрологов — чтобы убедиться, что его имя не значится в списке усопших.
— Это своего рода ирландская спортивная страничка, — саркастически заметил Джек.
— Да, пожалуй, — согласился Джеральд. — Когда я разговаривал с ним по телефону, он держался молодцом: без конца отпускал шуточки и, судя по голосу, был полон жизни. Мне кажется, благодаря этим кольцам у него появилась новая цель в жизни. Теперь он целыми днями только и думает о том, кому пожертвовать средства, вырученные от продажи колец. И, можете мне поверить, все известные благотворительные организации готовы пылинки с него сдувать!
Из столовой донесся голос Луизы:
— Пожалуйте к столу! И не забудьте прихватить с собой отменный аппетит!
Угощение было выше всех похвал. Риган и Джек здорово устали и сейчас с наслаждением уписывали вкусное и сытное ирландское рагу, чтобы подкрепиться и набраться сил для новых испытаний. Программа Джеральда должна была начаться не раньше десяти часов вечера. По дороге к радиостанции они с Луизой и Джеральдом собирались ненадолго заехать в один из городских пабов, послушать живую народную музыку. И только после окончания эфира они смогут вернуться в замок.
Луиза настояла на том, чтобы гости остались сидеть за столом, пока она будет убирать посуду.
— Да вы прямо с ног валитесь, — заявила она. — Надеюсь, завтра вам удастся хоть немножечко отдохнуть. И никаких неприятных неожиданностей вроде пожара в четыре утра!
И никаких привидений на лужайке, сдерживая улыбку, подумала Риган. Она украдкой взглянула на Джека, который понимающе ей улыбнулся. Мысли их текли согласно, хотя они не обменялись ни единым словом.
33
Покидая замок Хеннесси во вторник вечером, после окончания рабочего дня, Нил Бакли почувствовал, что давно уже не был так доволен достигнутыми результатами. Дела действительно начинали потихоньку идти в гору: во-первых, им наконец доставили новую плиту, а во-вторых, что, пожалуй, самое главное, все с нетерпением ждали приезда американского мультимиллионера в сопровождении свиты. Однако на данный момент в замке осталось всего четверо постояльцев — супружеские пары Рейли и О'Ши.
О'Ши и прежде останавливались здесь два раза. На первый взгляд они производят впечатление очень милых молодых людей. Но почему, ради всего святого, недоумевал Нил, Джек Рейли выбрал именно замок Хеннесси, чтобы провести здесь свой медовый месяц? Вот уж повезло, так повезло: тот криминальный дуэт, который имеет на него зуб, тоже в конечном счете очутился в замке! Может, это и есть проклятие Мэй Рейли? А теперь, после пропажи этой кружевной скатерти из музея реликвий, легенда о привидении, якобы посещающем замок Хеннесси, несомненно, утратит изрядную часть своего обаяния и таинственности. Эта скатерть была неотъемлемой частью многовековых преданий, придающих замку неповторимую самобытность. У него вдруг мелькнула мысль: а что если им переделать музей реликвий в место леденящего душу преступления? Но затем он ее отбросил: кто-нибудь из гостей может запросто порезаться осколком разбитого стекла.
Ох, будем надеяться, что рано или поздно нам все-таки удастся вернуть эту скатерть, думал он, ведя машину. (Нил жил всего в двух шагах от Голуэя и теперь держал путь домой.) Однако нет худа без добра: об этом деле как пить дать станут болтать и пописывать репортеры и журналисты, так что огласка — а значит, реклама — обеспечена. Когда несколько лет назад он заступил на должность управляющего замком Хеннесси, ему было дано указание «слегка встряхнуть эти старые развалины».
— В Ирландии средневековых замков и старинных роскошных отелей и так пруд пруди, — сказали ему без обиняков. — Ваша задача сделать так, чтобы у нас отбоя не было от туристов!
И Нил просто-таки из кожи вон лез, выполняя возложенную на него миссию по оптимизации сервиса. Он работал как проклятый: возился с бесконечной повседневной рутиной, тщательно следил за подбором вышколенных профессиональных сотрудников, расширил сайт отеля в Интернете, добавив в него книгу отзывов от восторженных постояльцев, которые утверждали, что собственными глазами видели призрак Мэй Рейли. Каждому, кто хоть одну ночь провел у них в замке, он посылал записочки со словами благодарности, поздравительные открытки ко дню рождения и к всевозможным праздникам. Он начал заниматься этим с первого же дня, как только заступил на службу. Я всю душу вложил в это дело, размышлял он. И никак не мог предвидеть, что в нашем отеле под маской добропорядочных старичков поселятся опасные преступники.
Когда Нил прибыл домой, его жена, Фелисити, встретила его у дверей. Она взволнованно указала на пустое место на стене гостиной, где еще недавно висела картина Маргарет Рафтери.
— Послушай, милый, — начала она, сияя как новенький пенни, — у меня сложилось такое впечатление, что Маргарет до смерти боится Мэй Рейли.
— Я тоже боюсь, — ответил он, стягивая пальто.
Глаза Фелисити лихорадочно блестели, слова так и рвались наружу. Годы не остудили ее пылкую натуру — сколько Нил ее помнил, она всегда была такой. Никто не спорит, противоположности сходятся, но иногда ему хотелось, чтобы она не была столь уж энергичной и напористой. Сам-то он человек тихий, скромный, пунктуальный, а жена его — ну просто фонтан эмоций и бьющего через край веселья. И все-таки наперекор всем ветрам их брак выдержал испытание временем: сорок один год с хвостиком — это вам не шуточки.
— Нет, ты только представь, Маргарет думает, что Мэй Рейли собирается отомстить ей за то, что она копировала узор кружева с ее скатерти! — тараторила Фелисити, захлебываясь от волнения словами.
Нил молча проследовал на кухню.
— В жизни еще не встречал столь суеверной женщины, как эта Маргарет Рафтери, не считая, конечно, моей мамы, — сказал он, открыл холодильник и вытащил оттуда бутылку ледяного пива.
Фелисити так и покатилась со смеху:
— Да уж, твоя мама! — Она подошла к плите и, сняв крышку с большой кастрюли, принялась энергически помешивать овощное рагу. — Она всю жизнь была уверена, что стричь ногти в воскресенье — дурная примета! А ты помнишь, какой день недели она считала черным для вашей семьи?
— Вторник, — ответил Нил. — А сегодня как раз вторник. И ты знаешь, я думаю, она далеко не во всем ошибалась, — примирительно добавил он.
— Ну разумеется, — снисходительно кивнула Фелисити. — Однако порой это здорово осложняло нам жизнь: она нам все уши прожужжала, что не следует понапрасну «искушать судьбу». Мы даже не могли от души посюсюкать с нашими ангелочками, потому что она боялась, что мы их сглазим. А помнишь, как она потребовала, чтобы они круглый год ходили босиком, — даже зимой! — а то их украдут злые тролли.
Нил устало потер глаза:
— Как же, помню.
— А ты помнишь, что она категорически возражала против того, чтобы наша свадьба состоялась в субботу? Это тоже, по ее словам, была дурная примета. И она наотрез отказывалась переступать порог нашего дома, пока мы не повесили на входной двери подкову, мало того, непременно ногами вниз! Чтобы удача не улетучилась из нашего дома! И, конечно, она неизменно бросала щепотку соли через плечо, стоило кому-нибудь что-нибудь обронить на кухне. Мне иногда казалось, что мы пребываем в постоянном ожидании какой-нибудь катастрофы! Да, рассказывать о ее чудачествах я могу часами!
Ты уже и так достаточно наговорила, устало подумал Нил. Но ограничился лишь неопределенным «гм». Присев на краешек стула у разделочного стола, он с наслаждением отхлебнул пива.
— Бедная Маргарет, — сказал он, ставя бутылку на стол. — Спору нет, она немного не в себе, но все эти годы она была такой преданной, исполнительной работницей. Исчезновение этой несчастной скатерти — вот что окончательно снесло ей крышу, если, конечно, она у нее вообще была. — Он еще раз прокрутил в голове события сегодняшнего дня, наблюдая за тем,
