Мелоди заперлась в своей комнате, Джоэл молился, стоя на коленях в маленькой комнатушке без мебели, во тьме, при зажженной свече. Крис, оглядываясь будто в изумлении, спросил:
— А где Барт?
Джоэл нахмурился, потом слабо улыбнулся, будто вспомнив о вежливости, я ответил:
— Барт где-нибудь в баре перед стойкой, утешается алкоголем.
Я никогда не видела Барта за подобным занятием. Что это: сожаление о погубившем карьеру брата представлении? Раскаяние за Синди, которая уехала отчасти из-за него? Но разве Барт способен на раскаяние? Не знаю. Я тупо смотрела на Джоэла, который казался расстроенным, хотя какое значение для него имел Барт?
— Ему следует остерегаться блудниц и шлюх, которые всегда ошиваются в таких местах; но я сделал все, чтобы удержать его.
Это меня заинтриговало.
— Джоэл, а какая разница между блудницей и шлюхой? Его липкий взгляд уперся в меня. И, будто ослепленный светом, он на миг закрыл глаза рукой.
— Ты что, смеешься надо мной, племянница? Если в Библии упоминаются обе, значит, разница есть.
— Но значит ли это, что блудница лучше, чем шлюха, или наоборот? Вы это имели в виду?
Он посмотрел на меня с раздражением. Он явно считал вопрос глупым.
— Есть много разновидностей подобных женщин, Джоэл: непотребные уличные шлюхи, высокооплачиваемые девушки по вызову, просто повседневные подружки и профессиональные проститутки. По-вашему, они все — одно и то же?
Его глаза воззрились на меня с гневным выражением праведника.
— Вы не любите меня, Кэтрин. Отчего вы так не любите меня? Отчего это недоверие ко мне? Я здесь только для того, чтобы спасти Барта от него самого; но если вы так относитесь ко мне — я сегодня же уеду, хотя я более Фоксворт, чем вы.
И вдруг выражение его лица изменилось, он скривил губы и добавил:
— Нет, я беру свои слова обратно. Вы — вдвое более Фоксворт, чем я.
Как я возненавидела его за эти слова, за напоминание! Он заставил меня ощутить стыд: будто бы я не поняла его тайные мысленные послания. Но я ни слова не сказала в ответ и в свою защиту. Молчал и Крис, хотя он предвидел, что рано или поздно эта конфронтация между нами переродится в открытую вражду.
— Не знаю, Джоэл, отчего я не доверяю вам, — проговорила я голосом более мягким, чем обычно в обращении к нему, — возможно, из-за ваших протестов по поводу отца, что заставило меня усомниться: а лучше ли вы его или хотя бы отличны от него?
Молча, с печальным видом, сложив руки в воображаемые рукава монашеской рясы, он повернулся и зашаркал прочь.
В тот же вечер, когда Мелоди вновь заявила, что будет обедать одна в своей комнате, я подумала: придется увезти ее к Джори, даже если она будет драться со мной! Во что бы то ни стало.
Я вошла в ее комнату и отодвинула в сторону почти не тронутый обед на подносе. На Мелоди было то же поношенное платье, что она носила с тех пор, не снимая. Я вынула из шкафа ее лучший наряд и положила на кровать.
— Мелоди, прими душ и вымой волосы. А затем оденься — мы едем навестить Джори, хочешь ты этого или нет.
Она, конечно, вскочила и разразилась истерикой, говоря, что не может ехать, не готова, что я не имею права заставлять ее… Я прокричала в ответ через ее крики, что она никогда не будет готова, что меня не интересуют ее выдумки, и что мы едем немедленно.
— Вы не можете, я не позволю! — кричала она, но затем начала, всхлипывая, умолять меня дать ей время привыкнуть к мысли, что Джори изуродован. Я ответила, что у нее было достаточно времени для этого. Я, Крис, Синди успели «привыкнуть», а она…, впрочем, она — профессиональная лицедейка.
Мне пришлось буквально оттащить Мелоди в душ и закрыть там, хотя она кричала, что ей нужна ванна. Но насчет ванны я уже знала предостаточно: Мелоди будет сидеть там часами, и часы посещений госпиталя пройдут. Я стояла снаружи душа и понукала ее. Наконец, она вышла, завернутая в полотенце, все еще всхлипывая. Ее голубые глаза молили о пощаде.
— Прекрати плакать! — закричала я, насильно усаживая ее на стул. — Я стану сушить твои волосы, а ты, будь добра, постарайся при помощи макияжа скрыть эти красные пятна вокруг глаз. Ты должна убедить Джори, что твоя любовь к нему неизменна.
Я вновь и вновь убеждала ее, что она найдет нужные слова, нужные выражения своей любви, а сама сушила ее прекрасные светлые, медового оттенка волосы. Мне нравился их более глубокий цвет, чем у меня; и структура ее волос была совсем иной, чем у моих тонких и хрупких волос. Когда она оделась, я сбрызнула ее любимыми духами Джори; она все стояла в трансе, не зная, что делать. Я обняла ее и потянула к двери.
— Послушай, Мелоди, все не так плохо. Он любит тебя, ты нужна ему. Если ты будешь возле него, он забудет о своих парализованных ногах. Ты инстинктивно найдешь и скажешь ему то, что подскажет любящее сердце. Я уверена в этом.
Она была очень бледна, уставившись на меня своими огромными глазами, она будто прятала какие- то сомнения.
К этому времени домой вернулся Барт; на самом деле, в каком-то баре он накачался так, что ноги его заплетались, а глаза не фокусировали взгляд. Он упал в глубокое кресло, вытянув ноги, а позади него в сумраке сразу возник Джоэл.
— Куда это вы? — заплетающимся языком проговорил Барт. Я тщетно пыталась провести Мелоди к гаражу так, чтобы он не заметил.
— В госпиталь, — ответила я, потянув Мелоди за руку. — И думаю, что тебе уже пришла пора навестить брата, Барт. Не сегодня; может быть, завтра. Купи ему что-нибудь, что сможет занять его, он сходит с ума там от безделья.
— Мелоди, не езди туда, если ты не желаешь, — нестойко встав на ноги, вдруг проговорил Барт. — Ты не должна подчиняться моей властной матушке.
Она потянулась к Барту, что-то отвечая ему, но я резко подтолкнула ее и усадила в машину.
В гараж уже входил, пошатываясь, Барт, зовя Мелоди и обещая спасти ее, но он тут же упал на пол, потеряв равновесие. Я нажала кнопку, открывающую одну из запасных дверей гаража, и выехала.
Всю дорогу в Шарноттсвилль и пока я припарковывала машину возле госпиталя, Мелоди дрожала, всхлипывала и убеждала меня в том, что ее появление нанесет Джори больше душевных травм, чем успокоит его. Я, как могла, всю дорогу разубеждала ее в этом и уверяла, что она в силах владеть ситуацией.
— Пожалуйста, Мелоди, войди в палату с улыбкой. Прими опять тот царственный благородный вид, что ты «носила» до сих пор. Когда подойдешь к его кровати, обними и поцелуй его.
Она покорно, как испуганный ребенок, кивнула.
Я сунула ей в руки розы, что купила, и другие подарки, в числе которых был тот, что она приготовила сама для Джори после вечера у Барта.
— Скажи ему, что ты не приезжала раньше, потому что чувствовала себя слабой и больной. Скажи ему в свое оправдание еще что-то, если хочешь. Но смотри, даже не намекай, что не можешь больше воспринимать его так, как ранее, и не хочешь быть ему женой.
Она кивнула автоматически, как робот, двигаясь в шаг со мной. Поднявшись в лифте на шестой этаж, мы натолкнулись на Криса. Увидев рядом со мной Мелоди, Крис радостно заулыбался.
— Как чудесно, Мелоди, что ты приехала, — обнял он ее и обернулся ко мне. — Я выходил, чтобы купить Джори чего-нибудь на обед, да и сам подкрепился. Он в прекрасном настроении. Выпил молока и съел два кусочка пирога. Мелоди, постарайся уговорить его съесть побольше. Он быстро теряет в весе, а ему бы надо хотя бы наверстать потерянное.
Все еще не говоря ни слова, широко открытыми невидящими глазами Мелоди смотрела на дверь с номером 606, будто на электрический стул. Крис понимающе погладил ее по спине, Поцеловал меня и
