- Хорошо. - Света не понимала почему для Снеары так важно, чтобы никто не знал о произошедшем в храме, но решила не спорить с сестрой, прекрасно понимая, что такой человек как она не станет тревожиться по пустякам, беспокоясь о всякой ерунде вроде того, какое впечатление ее поведение произведет на гостеприимных хозяев.
Жрица повернулась к ней и тихо, как показалось Светлане облегченно, вздохнула.
- Ладно, пойдем спать. Завтра с утра мне нужно будет уехать, а тебе лучше остаться здесь.
- Нет! - все разумные размышления о том, что Снеара намного больше нее знает об этом мире и к ее словам стоит прислушаться, мгновенно вылетели у нее из головы, как только перед ней замаячила перспектива остаться в одиночестве. - Я еду с тобой!
- Это опасно. - Жрица стремительно зашагала в ее сторону, сердито поправляя перевязь с мечом. - Даже для меня это опасно.
- Здесь везде опасно. - Света не собиралась сдаваться, насколько бы разумно ни звучали доводы ее сестры. - Я не буду сидеть тут, и ждать пока ты станешь сражаться, гадая, кто следующим войдет в дверь ты или тот, кого послали меня убить. Я еду с тобой!!!
Девушка сердито нахмурилась, приготовившись к долгой и утомительной перепалке, в которой ей предстояло отстоять свое мнение, и поэтому очень удивилась, услышав задумчивое:
- Хорошо. Может быть ты и права. - А в следующий момент сильные руки оторвали ее от каменных плит, заменяющих в храме половое покрытие, и Снеара насмешливо добавила, поудобнее перехватывая затрепыхавшуюся от неожиданности сестру. - А теперь пошли спать, пока ты не простыла на холодном полу. Нам обеим надо отдохнуть перед дальней дорогой.
Света попробовала было возмутиться по поводу того, что ее уже взрослую и самостоятельную девушку таскают на руках и добро бы этим занимался принц ее мечты, так нет же это делает сестра, словно несмышленого ребенка несущая ее в кровать! Но добилась в ответ на все свои трепыхания и требования поставить ее немедленно на ноги только неопределенного хмыканья. Смирившись с ситуацией, девушка позволила Снеаре доставить ее в выделенную им комнату. Как только за ними закрылись тяжелые двери, надежно отрезающие их от едва освещенного коридора храма и гуляющих по нему сквозняков, Света тут же забралась на кровать с ногами и нерешительно поинтересовалась:
- А куда мы завтра поедем? - И, почувствовав, как у нее задрожали руки, торопливо спрятала их под одеяло. Ответ был лаконичный и от этого не менее жуткий.
- На войну.
Девушка заставила себя кивнуть и, пожелав спокойной ночи улечься в кровать. Света был уверена, что после такой новости она точно не уснет до самого рассвета, представляя себе, через какие ужасы им придется пройти в ближайшее время и, спрашивая себя, сможет ли она с этим справиться и не лучше ли остаться в храме, подальше от всего этого кошмара, под названием военные действия. Она знала о нем по телепередачам и по редким разговорам сослуживцев брата, которые ей удалось подслушать, и война казалась ей просто адом на земле. Девушка очень сомневалась, что сможет выдержать все эти ужасы, может быть, стоит... Света сама не заметила как усталость взяла свое, и она погрузилась в глубокий сон без сновидений.
Глава 14.
Утро для Снеары началось с мелких неприятностей и недоразумений, заставивших ее поторопиться с избавлением от эмоций, а заодно и от боли, ставшей после ночных событий еще более раздражающим фактором в ее и так неспокойной жизни. Жрица до глубины души удивилась своей поразительной способности весьма быстро привыкать к хорошему. Ночью после того как она убедилась, что ее сестра заснула сном праведника и повторных ночных прогулок опасаться не следует, Снеара позволила себе уснуть. И тут же оказалась в до боли знакомом коттедже в глубине старого сада. Но вот боли-то как раз она и не чувствовала! Девушка была настолько ошарашена этим открытием, что не сразу обратила внимание на довольное хихиканье, раздающееся из-за большого мягкого кресла у камина, где так любили прятаться близняшки после очередных своих проказ. А когда обратила, то только и могла потрясенно спросить:
- Как вам это удалось? Это останется навсегда? - Нала и Лара, убедившись в том, что нужный эффект ими достигнут выбрались из своего укрытия и с восторженным визгом бросились к ней в объятья.
- Ты пришла! - Снеара машинально обняла детей и, все еще прибывая в шоке от того, что боль, давно ставшая ее привычной спутницей, внезапно исчезла, тихо произнесла.
- Я же обещала. - И нерешительно добавила. - Боль ведь больше не вернется?
- Пока ты здесь, ее не будет, но в мире людей мы не сможем тебя от нее избавить. - Нала уткнулась носом ей в живот и виновато засопела. - У нас еще не очень хорошо получается управлять нашей силой и у нее свои законы. Но в нашем мире ты не будешь страдать, и тебе не придется здесь отгораживаться от своих чувств.
Снеара покрепче прижала к себе детей и улыбнулась, прикрыв глаза. Она наслаждалась возможностью чувствовать, не испытывая при этом боли, с которой свыклась настолько что теперь ей даже чего-то не хватало. И то, что этот бесценный подарок имел свои ограничения, служило лишь дополнительным доказательством того, что он настоящий. Девушка давно привыкла жить по принципу: если тебе предлагают что-то безупречное, то стоит всерьез задуматься над тем, в какую ловушку тебя заманивают. Поэтому известие о том, что дар маленьких богинь позволит ей не испытывать страдания только у них в мире не стало для нее таким уж страшным разочарованием. В конце концов, Нала и Лара еще дети, и кто знает, что произойдет в будущем, благо времени на то, чтобы подождать и посмотреть у нее теперь более чем достаточно.
Поэтому поспешив заверить девочек в том, что она просто счастлива, получить такой подарок и самое главное получить его именно от них, жрица с удовольствием занялась домашними хлопотами, приводя дом в порядок после длительного отсутствия хозяев. И за всеми свалившимися на нее сюрпризами, благополучно забыла, что с утра ей нужно отправляться в долгую и утомительную дорогу, так что не плохо бы было отдохнуть перед этим событием. В результате открыв на рассвете глаза в храме Элары, девушка чувствовала себя не лучшим образом, что вместе с вернувшейся жгучей болью не способствовало хорошему настроению, как и необходимость будить ни в какую не желающую просыпаться Светлану.
У Снеары даже появилось сильное искушение оставить сестру в храме, позволив ей тем самым выспаться вдосталь. И только подозрение, что в таком случае эта упрямица самостоятельно отправится за ней следом и естественно погибнет под каким-нибудь придорожным кустом от попытки съесть что-либо изначально для еды не предназначавшееся, вроде ягод кула1 заставило девушку продолжить свои попытки вернуть Светлану из так полюбившегося ей мира снов.
В конце концов, жрице даже это удалось. Наскоро запихнув зевающую и трущую кулаками глаза сестру в подошедшее по размеру одеяние меча богини, Снеара полностью экипировалась для дальнего похода, прихватив столько оружия сколько можно было с собой унести без ущерба для скорости и маневренности. От души поблагодарив верховного служителя храма за то, что тот вовремя сообразил вручить ей еду для Светы и, взяв с него обещание, присмотреть за детьми и Сашином, нисколько не смущаясь того, что собственно девочек в храме уже нет, и когда это обнаружится, локальный апокалипсис этому дому богини обеспечен. В поисках тех, кого поручила их заботам жрица, служители перевернут все вверх дном.
Жестоко конечно, но девушке так будет гораздо спокойнее, чем меньше людей догадывается о том, что представляют из себя богини, которым они поклоняются тем меньше вероятности, что девочки пострадают. Снеара давно не заблуждалась насчет человеческой природы и очень сомневалась, что слабые боги смогут рассчитывать хотя бы на признание, не говоря уже о поклонении и так необходимой им вере, поэтому старалась сохранить истинное происхождение своих подопечных в тайне. И если ради этого она вынуждена будет осложнить жизнь паре десятков человек, что ж она это сделает не задумываясь.
Жрица, воспользовавшись своим положением, экспроприировала лучшего тьшера из конюшен храма. Звучало это конечно очень внушительно... Если не брать во внимание тот факт, что в конюшне небольшого заштатного святилища обитало только два верховых животных и одно из них по причине своего более чем
