Вот она – «Красильня Прескотта и Форстера».
То самое место, где, вероятно, провел какое-то время перед своей смертью Лайонел и где был застрелен Фил.
Все это происходило здесь.
Позади фабричного здания располагалась платформа, где много лет назад грузили и разгружали вагонетки с товаром. Теперь она вся заросла папоротником и вьюнками. Винс залез на платформу и прошел по ней вдоль стены. Повсюду валялись ржавые бочки из-под краски, поломанные деревянные ящики, хрустящие под ногами поддоны, куски шланга, картонные коробки и даже старые телефонные справочники, изодранные и пришедшие в полную негодность.
Винс прошел вдоль задней стены красильни, обогнул здание и вышел на ту сторону, которая была обращена фасадом к Стейшн-террас.
Теперь он лучше представлял себе, что где расположено. Он знал, что позади основного здания расположена погрузочная платформа, откуда рельсы идут во двор фабрики, стоящей у подножия насыпи, по которой проходит железнодорожная ветка, соединяющая Маргейт с остальным миром.
Но почему тут оказался Лайонел?
И что привело сюда Фила?
Имело ли это место какое-то значение, кроме того что это был давно заброшенный и редко посещаемый людьми уголок курортного городка?
Разумеется, сюда удобно привезти того, кого решили убить.
Сюда удобно заманить человека, а затем разделаться с ним.
Здесь вам вряд ли кто-нибудь помешает.
Вряд ли? Да наверняка нет.
Здесь могут произойти любые злодеяния, и никто никогда о них не узнает.
Винс вошел в здание красильни через главный вход и оказался в вестибюле, откуда можно было попасть в конторские помещения. За вестибюлем начиналась собственно фабрика – мрачные и таинственные цеха, местами подсвеченные пробивающимся сквозь мутные стекла лучом солнца. Темнели силуэты давно устаревшего оборудования, в коридорах застыл едкий запах какого-то полуразложившегося и наверняка ядовитого вещества.
Вскоре Винс нашел ведущую на второй этаж широкую лестницу. Потолки здесь были ниже, а окна больше – от пола до потолка, – и благодаря этому весь этаж хорошо просматривался. Оборудование явно вывезли отсюда уже давно, но на грязном и засаленном сосновом паркете до сих пор проступали светлые квадраты.
Не слишком приятное место для дневных перестрелок, подумал Винс, а что уж говорить о ночи.
Третий этаж был в точности такой же.
Винсу хотелось бы знать, где именно застрелили Фила и куда привезли Лайонела, но это было лишь праздное любопытство, которое невозможно было удовлетворить.
Полицейские наверняка облазили это место с электронным микроскопом. И если они что и нашли, это не помогло им раскрыть преступление.
Узенькая деревянная лестница вела на крышу. Дверь пришлось отжимать. Винс налег на нее плечом и оказался среди водосточных желобов и почти лишенных шиферной кровли скатов.
Он подошел к парапету и немного постоял там, глядя на Маргейт и на море. Вон впереди та жилая башня, а вот Дримленд, вон Старый город и гавань.
Высоко в небе летали чайки; драмы и страсти людишек внизу оставляли их равнодушными.
Тут он услышал шум.
И заметил какое-то движение.
Непонятно, что сначала, возможно, шум и движение были одно и то же.
Но откуда?
Оттуда, со Стейшн-террас. Винс прижался к каменному парапету, пальцы впились в поросшие лишайником перила.
Вот он.
Вот.
Как быстро едет.
«Мерседес-универсал». Грязно-белого цвета. На вид не новый, лет десять. Промчал мимо ряда домов, повернул направо и исчез под железнодорожным мостом.
Откуда он взялся?
Что ему здесь нужно?
И как это Винс его не заметил?
Он не мог подъехать, когда Винс уже был здесь. Он бы непременно его услышал, даже если был в это время внутри красильни.
Инстинктивно Винс чувствовал, что была какая-то связь между этой машиной и тем ощущением, которое он испытал, когда подходил к зданию.
На лбу выступил холодный пот.
Его с головой накрыла волна страха, какого он не испытывал с самого детства. Того самого страха, от которого в животе стынут и обрываются внутренности.
Того самого страха.
Винс вернулся назад тем же путем, перекусил рыбой с жареной картошкой в «Праймарке» – кафетерии с видом на гавань, а потом решил заглянуть в массажный салон «Цезарь» в надежде разжиться там какой-нибудь информацией.
Заведение располагалось в самом начале Норт-даун-роуд и сразу показалось Винсу крайне убогим и жалким.
До того как стать массажным салоном, помещение служило аптекой. Прежняя вывеска «Аптека Фримана Грива» была все еще различима под положенным сверху слоем белил. Надпись «Массажный салон „ЦЕЗАРЬ“» была выполнена каким-то неумехой, корявым шрифтом с засечками, какой можно встретить в меню дешевых греческих ресторанчиков – греческих, римских – какая разница?
Черные шелковые занавеси за витринным стеклом были призваны придать заведению вид таинственности и роскоши. Объявление на двери сообщало, что оно открыто семь дней в неделю с полудня до двух часов утра и принимает кредитные карты известных наименований.
Винс толкнул парадную дверь и вошел.
Он очутился в небольшом зальчике с многочисленными креслами, столиком, на котором в беспорядке лежали растрепанные журнальчики с фотографиями полуголых девиц, телевизором и видеоплеером, а на стенах висели плакаты с изображением мисс Август и ее предшественниц с обнаженной грудью и в весьма откровенных позах.
В углу, за небольшой конторкой, восседал мускулистый парень лет тридцати, с длинными сальными черными волосами – охранник. Его задачей было следить, чтобы посетители не безобразничали. Он взглянул на Винса и довольно угрюмо спросил:
– Может, вам помочь,
Говорил он глубоким басом. Произношение с заметным местным диалектом выдавало в нем человека малограмотного.
– Я пришел на массаж.
– Тогда,
Винс согласно кивнул.
– Кто у вас сегодня?
– Кто сегодня? Милашка Дениза. Вот кто у нас сегодня.
– Угу. Выбирать, значит, не приходится? – спросил Винс.
Охранник не обратил на его вопрос внимания и, улыбнувшись какой-то своей мысли, потянулся, нажал кнопку внутренней связи и сказал:
– Дениза, тут джентльмен пришел.
– Иду, – донесся из динамика глухой и невнятный ответ.
