Я с облегчением вздохнул: это был всего лишь сон!
Еще одна странность есть у снов – в своих снах мы либо гораздо могущественнее, либо наоборот, гораздо беспомощнее, чем на самом деле.
Потому что на самом деле я плевал на этого Кариба с верхушки самого высокого тополя в нашем дворе. На самом деле это не я его – это он меня боится. Как меня завидит – так сразу же и удирает, поджав свой обрубок, который у него сзади вместо хвоста. А почему? Потому что получал от меня однажды, и чуть не потерял глаза в этой схватке. Кошачьи когти – мощнейшее оружие, если правильно ими пользоваться. И действовать хладнокровно и бесстрашно. Могу посоветовать, как справиться с псом крупнее вас – постарайтесь прыгнуть на него сверху, на загривок, и желательно, чтобы вы смогли когтями вцепиться в его глаза.
А если сверху не получается, и пес, допустим, увидев вас, на вас кинулся – никогда от него не бегите. Если пес соизмерим с вами по размерам – спокойно ждите его, оставаясь на месте. Можете даже умыться, пока он бежит – в девяти случаях из десяти пес остановится, не добежав до вас два или три шага. И попятится. В таком случае вы перестаете умываться, спокойно обворачиваете хвост вокруг туловища и смотрите ему в глаза спокойно, с осознанием собственного достоинства. Я вас уверяю – он перед вами еще и извиняться начнет, что мол, не за того принял. Или уберется. Опять же, поджав хвост.
Если же пес попался дурной (один случай из десяти), и не остановился, то опять же не теряйтесь, и как только он окажется в пределах досягаемости, дайте ему хорошенько по морде. Если пес глупый по молодости – то не надо его калечить, шлепните, как шлепаете котят, спрятав когти. Но сильно. Хороший шлепок собьет щенка с лап, он покатится кубарем и больше никогда не нападет ни на одну кошку, даже с мирной целью – поиграть.
Если пес глуп и злобен, но уже не молод – в таком случае не жалейте его, не прячьте когти и цельте в глаза. Дураков надо учить, учить больно и жестоко – иначе они не понимают.
Если пес крупный – доберман, дог или мастифф – то удар лапой не получится. С таким псом поступайте иначе – подпрыгнув, вцепляйтесь к нему в морду, желательно в нос. Он у вас завизжит, как щенок, носы у них (как, впрочем, и у нас) очень чувствительны.
Все это хорошо и правильно, но будьте осторожны с бультерьерами и пит-булями. С такими справится бывает трудновато, лучше с ними не встречаться, а если встретились – не стесняйтесь, не бойтесь прослыть трусом и поищите дерево повыше. Или вход в подвал – поуже. Желательно со двумя выходами.
Конечно, нам, котам, проще — людям сложнее, у них ведь нет когтей.
Но главное – это не бояться и не теряться, и тогда вас ждет успех.
Что, впрочем, справедливо для любого начинания.
Однако я отвлекся.
Итак, я проснулся, стряхнул с себя остатки дурного сна, немного воспрял духом и тут же вспомнил о своем обещании Жабу – настроение мое слегка упало.
Но я вспомнил максиму, которую привел на три строки выше – не бояться и не теряться.
А еще, очень может быть, Ворон и не позволит мне отвлекаться на проблемы нашего Жаба. Хотя Жаба, конечно, по-человечески, то есть, простите, по-котиному жаль, но что есть наши влюбленности по сравнению с победой мировой революции? Мелкие, мещанские огорчения!
Однако Ворон куда-то испарился, даже не позавтракав. То ли моциону ему захотелось, как думал я, то ли снова впал в 'дыр-прессию' и полетел искать, где бы выпить. Так думал Домовушка.
Поэтому, волей-неволей мне пришлось приступить к выполнению своего обещания.
И тут же столкнулся с первой, непредвиденной, трудностью.
Первая непредвиденная трудность заключалась в том, что для проведения магической работы по расколдовыванию субъекта нужен этот самый субъект. Я не могу работать вслепую, я даже в шахматы вслепую играть не могу!
А Жаб мало того, что не вышел к завтраку – он категорически отказывался покидать свою миску и только сильнее держался за свое одеяло, то есть полотенце.
Я, конечно, понимал, почему: Алена Чужаниновна, позавтракав крошкой хлеба и капелькой сметаны, резвилась теперь в аквариуме, плавая от одной его стенки к другой. Рыб, судя по блаженному выражению его… лицом это не назовешь, мордой тоже, рыло… нет, тоже что-то не то…
В общем, на его физиономии было написано удовольствие. Компаньонка слегка скрасила его унылое одинокое существование.
Однако взявшись за гуж, полезай в кузовок – или как там говорится? Трудности только раззадоривают; возможно, если б Жаб приставал ко мне, я бы об одном только и мечтал – как бы сделать так, чтобы он отлип. А теперь делом моей магической чести стало согнать Жаба с подоконника. Не мытьем, так катанием.
— Слушай, Жаб, не будь дураком, — тихо сказал я. — Она там плавает, в твою сторону и не смотрит даже.
Жаб пошевелился под полотенцем, но ничего не ответил.
— И потом, если у меня получится, — попытался соблазнить его я такой радужной перспективой, — она тебя даже не узнает! Не узнает, что ты нынешний – это ты. Ты ж станешь таким красавцем!
Он буркнул что-то неразборчивое.
— Не слышу!
— А вдруг узнает? — громко прошептал он, чуть сдвинув свое полотенце. — Или сейчас посмотрит и ужаснется. Или засмеется. Я этого не переживу!
Он снова натянул край полотенца на голову.
Но мое упрямство уже было пробуждено.
Я прикинул его вес (вместе с миской) и понял, что с подоконника-то я его скину, а вот из кухни не уволоку. Тяжеловато будет.
И пошел искать помощи.
Домовушку я отмел сразу же — хил и хлипок, даже вдвоем нам с ним не дотащить Жаба до коридора.
Пес?
Ну, этому всегда и всё надо знать и взвесить на внутренних весах – а что скажет Лада?
Он все свои поступки так взвешивает, невзирая на то, что о большинстве из них Лада никогда и не узнает.
Да еще начнутся вопросы: почему да зачем, а огласка в нашем деле была лишней - для меня: потому что а вдруг я потерплю фиаско? Пес начнет надо мной издеваться, насмехаться и так далее. Для Жаба – вдруг информация дойдет до ушей Алены Чужаниновны? Или чем она там слышит – ушей у нее вроде бы не наблюдается.
Да и вообще Пса не было дома – он после завтрака пошел прогуляться.
Оставались Ратибор и Лёня.
Ратибор – коллега. Мог бы что и подсказать.
А Лёня – товарищ Жаба по несчастью. Так что заинтересована в успешном исходе моих попыток.
Но Ратибор нашел на книжной полке учебник по физике для восьмого класса и погрузился в его изучение, да так, что с трудом реагировал на внешние раздражители и даже за завтраком (овсянка) пытался читать. За что был укорен Домовушкою – невежливо-де нос в книге прятать, принимая трапезу не в одиночестве; и для живота опять же вредно.
Поэтому я пошел искать Лёню.
Лёня сидела в бабушкиной комнате. Со своими мужчинами на коленях, то есть с Егорушкой и с Чайником.
Егорушка болтал ручками и ножками, освобожденный от пеленок, а Лёня любовалась им и переговаривалась с Чайником ('Он, смотри, пальчиками интересуется! Рассматривает их! Интересно ему – любознательный!') Чайник неразборчиво булькал, восхищаясь.
— Лёня, дело есть! — позвал я.
— Я занята, не видишь, что ли! — пробасила Лёня.
Я тихо и вполголоса объяснил ей суть проблемы, стараясь не будить в ней напрасных надежд.
