— Юль, ты не боись, я еще вырасту — потяжелее буду, — ободрила я девушку.
— Лучше бы ты потолстела и потяжелела.
— Не-э, вряд ли, — опровергла я.
— Все инцидент исчерпан? — спросила Ира.
— Ага, никто больше не хочет меня поднять? — спросила я.
Послышался шепот, парни о чем-то договаривались.
— Парни роятся, — хихикала я.
Ко мне подошел Наполеончик.
— Ты все равно тяжелая, — сказал он.
— Для тебя все, маленький, тяжело, — я погладила его по голове и подняла сама.
— А-а, отпусти меня! — завопил он.
— Подуш, подними его повыше, — попросила я.
Тот поднял.
— А-а-а! — завопил он.
— Вот теперь ты понимаешь, как я боюсь высоты! — сказал Подушка.
— Уважаю, — кивнул Наполеон. — С таким ростом бояться высоты!
— А все потому, что я с нее упал, теперь и боюсь, — сказал ему Подушка.
Я дошла до крылечка, парни стали роиться снова. Мол, вот всех подняли, а эта брыкается.
— Самоубийцы! — удивилась я.
— Люди, вам сейчас достанется по одному чувствительному месту! По голове! Все слышали! — сказала Ира.
— Не эстоньтесь! — сказала я
— От кого? — расхрабрились парни.
— От меня, — ответил им Подушка.
Даниил с Сильвером заржали, похоже, они для себя перевели разговор как-то по-другому, и только последнюю фразу им перевел Одеяло.
— Если бы они об этом спорили, — ужаснулся Одеяло. — Слава богу, ты не слышал, о чем они говорили.
Впрочем, Одеяло тут же ему все сказал.
— Да? Почему я не в курсе? — ужаснулся Подушка.
— Тормоз! — захихикал Одеяло.
— Мальчики, может, вы и мне переведете? — попросила я.
Подушка открыл рот.
— Давай, давай, переведи на свою шею! — хихикнул Одеяло.
— Я лучше промолчу, — подумав, сказал Подушка. — Приставай к Одеялу.
— Почему? — удивился тот.
— У тебя легальные права на распространение разговора, — сказала я.
— Почему? — еще раз удивился Одеяло.
— Ты его слышал!
— Я не буду о нем распространяться, — открестился Одеяло.
Даниил что-то заговорил, качая головой. До этого ему попеременно переводили то Одеяло, то Подушка.
— Что он говорит?
— Он говорит, что тебе это не нужно сообщать ни под каким предлогом, — перевел Одеяло.
— Что же такое там сказали? — ужаснулась я.
Ира по-свойски подошла к Одеялу и так же просто выяснила, о чем они говорили.
— Ха-ха-ха, — захохотала она.
— Так, Ир, скажи-ка мне! — попросила ее я.
— НЕ НАДО! — завопил Одеяло.
— Ладно, не скажу, я же обещала.
— Кому? — удивилась я.
— Никому… ну ладно, себе.
— Пошли! Девочки, наверное, в туалет пойдут.
— В душ! — скорректировала план Ира.
— Даже так? Что же они такого наговорили? — я всерьез задумалась.
Подушка пошел красными пятнами, Одеяло побледнел и сказал что-то Даниилу, тот тоже побледнел, а Сильвер покраснел.
— Так, партия красных и белых. К кому примкнем? — спросила я.
— К загорелым, — ответила Ира.
— Тогда я все же к белым.
— Скорее, к красным, — сказала Ира, уходя на дачу. — А если и к белым, то от злости, и прибьешь Даниила.
Одеяло перевел ему, Даниил шарахнулся и заметался.
— Так, буду знать: Даниила есть за что прибить, — сделала вывод я.
Мы с Ирой зашли, парни за нами.
Подушка с Одеялом отравились в мужской туалет и душ.
— Значит, девочки пойдут в спальню, — прошептала Ира.
— Пошли, — кивнула я.
За нами Даниил и Сильвер.
— Эти не поймут, — хихикнула я.
— Ага, — согласилась Ира.
Мы дошли до вожатской, а там трое вожатых… под окном пряли поздно вечерком.
— Может, скажешь? — спросила я.
— Ну что могли подумать обэстонившиеся украинцы? — спросила Ира.
— Хм?
— Ладно, обукраинившиеся эстонцы. И когда они успели стать украинцами?
Даниил прошел между нами, потом опять и опять. Я погрозила ему кулаком, дескать, не ему тут возникать. Он устрашился, но ходить продолжил, наивно полагая, что мы при вожатых будем молчать.
— И что там такое сказали, что даже Даниил забегал? — спросила я.
— Так он сказал, вот и боится! Теперь думает, что ему от тебя достанется, — хихикнула Ира.
— Давай жестами, — предложила я.
— Не! Каменным языком! Вообще не поймет, — придумала Ира.
— Ага, начинай. Только постарайся уместиться в одно слово, а вдруг до Даниила быстро дойдет.
Мне по буквам сообщили «Беременность».
— А-а? — ужаснулась я.
— Вот-вот! А теперь прокрути, что там было сказано.
— Ха-ха-ха! — загоготала я. — И правда, почему это он не в курсе?
Даниил завертел головой и стал сдавать назад, Сильвер тоже. Я погрозила эстонцу кулаком, он приготовился убегать со всех ног. Мы с Ирой, болтая, ушли в комнату, обсуждая, что парни друг от друга заразились. Украинцы стали тормозить, а эстонцы стали думать не о том. Сильвер с Даниилом проводили нас удивленными взглядами, пытаясь сообразить, что же сказала мне Ира. Подошли Подушка с Одеялом и что-то у них спросили, те ответили, пожимая плечами.
— Зачем вы им руками махать давали! — воскликнул Одеяло. — Дебилы, придурки, имбецилы!
— О-о, какое умное слово Одеяло знает, — удивилась я.
— Он хоть бы знает смысл этого слова? — спросила Ира.
— Не знаю… — пожала я плечами. Подушка голосил по-эстонски. — О, Подушка завел любимую шарманку!
— А Даниил теперь треугольник. Вон как отпирается. Тавк, тявк, тявк! — Ира, похоже, изобразила Даниила.
