— Как это?
— Вот так! — я показал, как он вытер нос, тыкая пальцем в другую кровать.
Шлеп, шлеп, шлеп. Подушка идет! Я рванула на свою кровать.
— Что это ты?
— Спать хочу! Спокойной ночи!
Дверь со скрипом открылась, и Подушка заглянул в комнату.
— Можно, я к вам? — спросил он.
Его пустили и выделили ему кровать. Подушка улегся и стал болтать с каким-то парнем.
— Хорош ля-ля разводить! Давайте спать!
— С кем?
— С кем?
— С кем?
— С кем? — послышалось с разных кроватей.
— О-о, это национальная черта! — ужаснулась я.
— Твоя тоже, — сказал Подушка.
— Упаси боже!
— В смысле? — не понял тот.
— Я русский!
— Как это?
— Родился в России, живу на Украине, — ответила я и поскорее отвернулась.
— О-о, и тут русский! — ужаснулся Подушка. — Как же вы, русские, меня достали! Слишком быстрые вы какие-то! Очень быстрые!
— Национальная черта. Так же, как у эстонцев тормознутость! — ответила я.
— Да не тормозной я! Сама подумай!
САМА?! Он что… понял?
— Ха-ха-ха, — ржали украинцы.
— Слушай, ты это, я все-таки мужского рода, а то уже надо мной ржут, — на пробу сказала я.
— Ой, точно. У меня если русский, то обязательно она! — сокрушался Подушка.
— Переучивайся! — поспешно сказала я.
Тишина.
— Слушай, а тебя как зовут-то? — спросил Подушка.
Украинцы тоже оживились.
— Марк!
— У Ольги так вроде бы кота зовут… — пробормотал Подушка.
— У кого там кота мной зовут?
— О, ни у кого…
— Да Ольга это из другого отряда, — пояснили мне украинцы. — Вся синяя дача ходуном ходит.
Я еле сдержала хохот и добавление, что и желтая теперь тоже.
— И красная! — нашлась я.
— А ты там был что ли? — спросили украинцы.
— Был. Меня сначала туда поселили, — ответила я. — Мы там вместе с ней бузили.
— ДА?
— Ничего, по камушку не разнесли, — пожала я плечами.
— Что, правда, он там был? — спросили украинцы у Подушки.
— Не знаю, я там не жил. Если и жил, то от силы дня два! — всплеснул руками Подушка.
Видно, чтобы почувствовать себя тормозом в нашей компании! А то надоело быть суперумным среди родных эстонцев!
И тут парни стали обсуждать своих девчонок. Хорошо, я их не знаю, а то бы простым смехом в подушку не отделалась. Одной ноги надо подлинее, другой грудь увеличить, третей бедра, четвертой талию уменьшить, а пятой вообще мозгов, по их мнению, не хватает, надо добавить. И зачем? Чтобы потом жаловаться, что их слишком много?
— А ты что молчишь? Вообще вертишься, как жук навозный!
Я еще не сразу поняла, что это ко мне!
— Ты специально вертишься! Да не вертись ты! А тебе какие нравятся? — спросили у меня.
— Умные! — ответила я.
— Ха-ха-ха.
— И ничего смешного! Умная может сделать пластику, а остальные до этого не додумаются.
— Ну а действительно?
— Что так? Я вам действительно говорю!
— Ну, какую ей пластику-то делать, чтобы тебе понравиться?
Я мужественно терпела, крепилась, но не выдержала:
— Ха-ха-ха-ха! Ха-ха-ха-ха! Ха-ха-ха-ха!
Ко мне подбежали все парни разом. Одному досталось подушкой, другому на голову полетело одеяло. Послышались редкие и осторожные шаги.
— Кто-то шифруется! Бо! — гаркнула я.
— Да тише ты, Игорь!
— Я Марк! — ответила я.
— Ты что по всем дачам шатаешься? — в комнату заглянули мои знакомые с зеленой дачи, которые были в курсе, что я девушка.
— Я тут обосноваЛСЯ! — ответила я.
Парни заполнили всю комнату. Они всей дачей пришли? Один попробовал присесть ко мне, я прогнала.
— А я своего отшила! — хихикнула я.
Черт, не тот род! А-а-а-а! Фух, никто внимания не обратил.
— Давайте доведем вожатых!
— Да что вы к ним прикопались?
— Вряд ли они сюда придут. У вас нормальные вожатые, это у нас еще что-то рыпаются, — сказала я.
— Где у вас?
Я долго прикидывала, какое из мест своей дислокации назвать.
— На красной даче!
— Я там еще не был, — сказал Подушка.
Послышалось хихикание и шаги.
— Шухер! Вожатый!
— Да какой еще шухер!
В комнату вошел вожатый.
— Так, все по… ме… стам… Лишние выйдите из комнаты! — скомандовал он.
Я присмотрелась. Дима-жердина! Вот блииин! Я спрыгнула с кровати и подошла к двери. Мне в ногу врезались ключи. Я тут же закрыла дверь и спрятала ключи в карман.
— Так, чтобы через пять минут все лишние ушли! — скомандовал Дима и дернул ручку. Дверь не открылась.
— Вот и мы тоже не можем выйти! — ответили ему все, запертые мною в комнате.
— Ой, и ты тут! — Дима наткнулся на Подушку.
— Ага…
— А ты кто? — Дима ткнул в меня.
— Марк!
— Ольг?
— Ты слепой? — праведно возмутилась я.
Им теперь везде я мерещусь!
