На кровать кто-то присел, взял Анфису за руку, после чего Изольда кому-то сказала:
– Она спит еще. Крепко спит – пульс ровный.
– Зачем ты привезла ее сюда? – проскрипел пожилой женский голос, и от звуков его у Анфисы по коже пробежал острый холодок.
– Отчего ж было не привезти, коль удача сама к нам шла? – заворковала Изольда. – Нельзя упускать такой шанс!
– Ты о ней ничего не знаешь.
– Довольно и того, что я знаю. Видели бы вы, как бездарно она расходовала деньги, не говорили бы, что ее надо еще получше узнать! Покупала все подряд, не задумываясь, нужна ли ей эта вещь или нет. Как с цепи сорвалась, что характерно для тех, кто ничего прежде не имел и вдруг сказочно разбогател. К тому же она глупа, матушка, выболтала мне все о себе.
– Дело сделано, поздно тебя ругать. – Голос женщины прозвучал недовольно. – Но ты должна была посоветоваться со мной!
– Да перестаньте, она уже у нас, и отсюда ей не выбраться.
Обе ушли, но Анфиса открыла глаза, только четко ощутив: здесь уже никого нет. Что же это значит – «отсюда ей не выбраться»? Куда она попала?! Анфиса подхватилась с кровати и ринулась к окну, осторожно выглянула в него. Внизу – сад, более ничего. Окна были забиты гвоздями, значит, отсюда ей действительно не выбраться.
До города они добрались благополучно. Марго раскусила Медьери: он не рискнул превратить ее в живой труп, потому что его сразу же разоблачили бы, ведь она открыто уехала с ним, это видели слуги. Около ворот их дожидался Пискунов, сообщивший, что ее требует к себе Зыбин. Кто же станет медлить, услышав слово «требует»? Но как ей быть – Ласточка-то захромала. Медьери и тут ее выручил, предложил отправиться к Зыбину верхом на лошади своего слуги, а Ласточку пока полечат у него, здесь, так как с ним вместе сюда приехал прекрасный ветеринар. Не заходя в дом, не переодевшись, Марго поскакала в полицию, где ее ждал большущий сюрприз.
Зыбин повел графиню к арестантской, безмерно чему-то радуясь, что само по себе было просто невероятно:
– Ей-богу, я уж не чаял вас дождаться, сударыня! Ведь нельзя же столько времени в неведении пребывать! Вы знавали Элизу Алексеевну, только вы и можете сказать – она это или не она?
– Я волнуюсь. – Марго непроизвольно схватилась обеими руками за грудь, медленно, глубоко втянула носом воздух. – Случай такой… небывалый!
– Умоляю вас, сударыня, покамест отложите все волнения, – разволновался и Зыбин, – чтоб не ошибиться. Девица – вовсе не призрак, она натуральна, из плоти состоит… Открывай, каналья! – рявкнул он на часового.
Все равно Марго не верилось, что девушка жива, оттого вместо радостных ощущений к горлу ее подступил комок ужаса. Подойдя к решетке и увидев настоящую Элизу, она едва не упала в обморок. Еле слышно она вымолвила:
– Элиз!
Закинув ногу на ногу, девушка болтала ступней, услышав свое имя, она повернула голову и уставилась на графиню спокойно-равнодушным взглядом. Не узнала Марго! Или притворилась, будто не узнала?
– Элиз, это я, Марго… – продолжила графиня, трепеща и волнуясь. – Тебя оплакивают maman с papa… Они очень страдали… и… и будут рады видеть тебя живой… Элиз, скажи мне что-нибудь.
В следующую секунду на физиономии Виссариона Фомича появилась гримаса адовых мук. А какое ж тут должно быть выражение лица, когда юная девица предстала пред ними во всем своем бесстыдстве?! Скинув с плеч пальто, она подошла к решетке в одних панталонах и нижней рубашечке на бретелях, да еще и руки уперла в бедра, как уличная гризетка! Зря он приказал посильнее натопить, чтоб барышня не мерзла.
– Что вам, сударыня? – зло спросила Элиза. – Чего вам всем от меня надобно? По какому праву меня держат в этой конуре? Кто вам позволил?!
Как ни потрясен был Зыбин, а заметил, что бесстыжая девица подступила к самой решетке, к которой припала графиня, и по ее вкрадчивым движениям он догадался, чего она хочет. Да она ж сейчас схватит ее сиятельство за волосы, отдирай ее потом! Зыбин мягко взял Марго за плечи и, принудив ее немного отступить, шепнул:
– Отойдите-ка, Маргарита Аристарховна, а то как бы беды не приключилось!
Да Марго и сама была не в силах вот так стоять перед арестантской и видеть то, что практически невозможно было вынести, несмотря на сведения, почерпнутые ею от Феоны. Подчиняясь нажиму рук Зыбина, она сделала несколько шагов назад, затем развернулась и пошла вон из арестантской. Он бросился за ней, вопрошая:
– Так кого мои люди захватили, сударыня?!
– Это Элиза, – не оборачиваясь, ответила она.
– Уверены ли вы?
– Еще бы! Она, Виссарион Фомич, она! Боже, я в себя не могу прийти, это пострашнее ночного кладбища! Можете посылать за ее отцом.
– Пошлю, пошлю… А покамест прикажу доставить сюда полового Оську: настал час и есть повод. Да, чуть не забыл! А Уланский-то умер, сударыня.
– Я и не сомневалась, что это вот-вот произойдет. Какая досада!
Они вошли в кабинет. Зыбин жестом указал Марго на стул, и та с облегчением плюхнулась на него, так как ноги у нее начали подкашиваться еще в арестантской.
– О какой такой досаде вы упомянули? – поинтересовался Зыбин.
– Надеялась, что Медьери определит, настоящая ли его смерть застигла, но теперь… Виссарион Фомич, я подозреваю: это – он!
– Что – он? – насторожился Зыбин.
– Едва лишь он сюда приехал, как и начались все эти ужасы. С ним прибыли мать с сестрой, которые отчего-то не выезжают в свет, а вам уже известно: пожилая женщина приезжала в больницу и богадельню, Загурского завлекла тоже женщина, но – молодая. Правда, Медьери уверяет, будто его сестра больна, но я не верю! Теперь – не верю я ему!
– Почему вы думаете на него?
– Зелье, сударь! Оно существует, Феона нам о нем поведала. А Медьери, со всеми его знаниями, вплоть до сегодняшнего дня отрицал саму возможность его существования, стало быть, он просто уводил нас от истины. И вообще…
– Да будет вам, сударыня, унывать! Коль он и есть тот колдун, так теперь никуда он от нас не денется, а на Уланского… пущай поглядит. И мы на него поглядим! Завтра же.
Но день оказался богат на неожиданности. Марго решила дождаться графа Ростовцева, ведь пережить такое страшное известие без моральной поддержки ему было бы крайне тяжело. А тут полицейский прискакал: убит половой Оська! Когда б эта смерть не касалась всей фантасмагории, Зыбин отправил бы туда подчиненного, а в данном случае он вынужден был поехать сам, наказав постовому задержать графа до возвращения начальника следственных дел. Естественно, и Марго поскакала на лошади слуги Медьери к месту преступления.
Добротный кирпичный дом купчиха низшего звена сдавала под квартиры, сама же проживала в трех комнатушках, имевших отдельный вход. До сих пор не обнаружилось бы, что Оська мертв, если б не полиция, приехавшая за ним. Вошли они к нему, а паренек лежит на полу с окровавленной головой, и окно, выходящее в сад, распахнуто настежь. Зыбин осмотрел подоконник, указал пальцем на грязь:
– Видать, постучался убийца в окошко, чрез него и вошел, и вышел.
Снаружи под окном обнаружили женские и мужские следы, скорее всего, убийца явился к юноше не в единственном числе. Зыбин внимательно изучил отпечатки обуви, приказал сделать слепки и вернулся в дом. К тому времени полицейский отыскал за комодом орудие убийства. Им оказался небольшой топорик.
– Убийцы наглы, – заметила Марго. – Не потрудились забрать топор, смести грязь с подоконника. То ли они ничего не боятся…
– То ли запаниковали, – перебил Зыбин. – Видите ли, ночью в доме на Славяновской мы упустили
