— А ты…
— На защиту я не приду. По вполне понятным причинам, — Рэмерт кивнул на бутылки. — Я в опале, и заливаю свое горе согласно стереотипам… Так что выкручивайся сама. Но на выходе из аудитории я тебя встречу, обещаю.
Спустя несколько минут я покинула апартаменты некроманта. У меня было четыре дня на то, чтобы спрятать результаты исследования.
Четыре дня на то, что бы научиться улыбаться, как положено королеве.
— Дэйр, как они могли так поступить! Это подло!
— Тише, Нэй. А чего ты еще ожидала? Это люди. Причем не самые лучшие из них.
— Не лучшие? Они образованные, им по семьдесят-восемьдесят лет, все — сильные маги. Если не они элита, то кто же?
— А это уже вопрос для философских диспутов.
— И что же мне делать?
— Твой некромант дал очень верный совет. Я не раз поступал так же. Не показывай всего, что знаешь, не поддавайся давлению или лести и улыбайся. В конце концов, что тебе важнее, признание как ученого или создание противоядия?
— Я буду улыбаться, Дэйри. И не позволю это делать им.
К защите я готовилась тщательно. Не потому, что хотела произвести впечатление на комиссию, просто все эти долгие процедуры успокаивали. Затянуть корсет, медленно застегнуть куртку на все крючки, зашнуровать сапоги. Аккуратно расчесать волосы и заплести их тугую косу. Вместо ленты или резинки — тяжелая заколка из живого серебра. За плечи — рюкзак. Немного выбивается из стиля, зато буду спокойна за сохранность конспектов.
И — улыбаться, улыбаться.
Я эстаминиэль. Я выше этого.
— … к сожалению, однозначных выводов…
— …оказалась ложной…
— …не представляется возможным далее…
Они шумят, кидают на меня неодобрительные взгляды. Это все, что им остается — не силой же принуждать меня раскрыть секрет противоядия.
— …как мы и предполагали, полная несостоятельность…
— …пустая трата времени…
— …введение в заблуждение уважаемых людей…
А под всем этим — тяжелая, приторная зависть. Презрение, смешанное со страхом. Дура, неумеха, замахнулась на звание ученого… Наглая, бесстыжая нелюдь.
Улыбайся, Нэй. Улыбайся.
— …никогда не приходилось слышать столь откровенной бессмыслицы…
— …результаты подлежат изъятию…
— …доступ в библиотеку аннулировать…
Зря кипятитесь. Пару самых нужных книг я прихватила с собой. В качестве компенсации. А остальное вполне можно достать и в эльфийских библиотеках.
— …со своими нелепыми претензиями.
Улыбаюсь. Смотрю холодно и чуть удивленно. Что они говорят, наглые, шумные люди?
Это с виду.
А душу выворачивает от желания бросить все прямо сейчас и расплакаться от несправедливости. Ну почему, почему?..
Улыбайся.
— …в приеме отказано.
— …просьба освободить жилое помещение…
— …до заката покинуть территорию…
Все. Дверь закрывается. Рэмерт кладет мне руку на плечо. Оборачиваюсь. Ох, не мне одной приходится тяжело… Лицо осунувшееся, в глазах — боль и неясное выражение. Пугающее.
— Ты все сделала правильно, ведьма. Молодец.
Берет меня под локоть и ведет по коридорам. В закутке под лестницей, где никто не видит, начинаю плакать — горько, отчаянно. Рэмерт неловко гладит меня по голове. Мы почти одного роста, он лишь чуть- чуть повыше. Руки у некроманта сухие, горячие, будто он в лихорадке. Серый свитер пахнет сигаретами и мокрой шерстью.
Наконец, я успокаиваюсь.
— Уедешь сейчас? Или задержишься? Поживешь в моей комнате, черт с ней, с репутацией…
— А чего мне ждать, Рэм? Здесь больше нечего делать.
Что-то мелькает в его глазах. Становится жутковато.
— Жаль… А, впрочем, ты права. Я провожу тебя. Хочешь?
— Хочу.
Какие-то у меня нехорошие предчувствия. Так, надо срочно брать себя в руки. Я же ведьма, в конце концов, а не размазня…
Рэмерт проводил меня куда дальше, чем просто до ворот. Некоторое время мы просто шли бок о бок по заснеженной дороге и молчали. С неба сыпался белый пух, оседая на лице каплями влаги.
— Все, дальше я сама. Возвращайся в замок, замерзнешь.
Мэйсон кивнул и остановился. Я обернулась. На несколько минут он замер, комкая в пальцах сигарету. А потом вдруг шагнул, прижал к себе и… поцеловал. Долгим, горьким, горячим поцелуем с привкусом дыма. Когда дыхания стало не хватать, отодвинулся, не рискуя встречаться со мной взглядом. Я же не знала, что и думать.
— Рэмерт, ты чего?!
— Прощай. Береги себя.
Он резко развернулся и пошел по дороге вверх, сгорбившись и спрятав руки в карманы. Некоторое время я смотрела ему вслед, а потом начала спускаться к порталу.
Впервые в жизни я понимала выражение «голова разрывается от мыслей». Столько непонятностей и недосказанностей осталось, столько ниточек стягивается из разных точек, что кажется, будто меня поймали в паутину. Я ухожу все дальше от замка, а липкая сеть тянет назад, делая тяжелым шаг и пугливым — сердце.
Хэл. Убежала ведь от него, не рискнула взглянуть в глаза после провала. Он столько для меня сделал, мой брат, а я приношу ему одни разочарования. И сейчас, вместо того, чтобы поговорить по душам, выплакаться, ухожу тайком, как воровка. Боюсь, Хелкар мне этого не простит. Но поздно возвращаться, еще несколько минут — и покажется портал.
Если повезет, мы встретимся этим летом в Дальних пределах. А ведь он предупреждал, говорил, что будет трудно. Что это практически невозможно для ведьмы — поступить в Академию. Что надо, как и сделала вся моя звезда, идти в человеческие институты, раз уж хочу получать образование. А нет — ехать к Дариэлю и не думать ни о чем.
И как теперь мириться с Хэлом? Или рассказывать обо всем маме? Да и моя звезда… Как представлю выражение лица Айне — «а я тебе говорила!» — так сразу плохо становится.
Хочется убежать, скрыться, спрятаться в Дальних пределах. Теперь я вполне понимаю Дариэля. Общество — действительно вещь крайне вредная. А получение признания в обществе — еще и противная в процессе. Если бы можно было просто вычеркнуть из памяти последние четыре месяца! Кошмары после изучения некромантических манускриптов, презрение магов, пресная еда и холодные ночи в квартире без окон… Белобрысый Валь, прилипчивая Моника… Саркастические нотки в голосе Рэмерта…
Нет, не все было напрасно. Я нашла ключик к противоядию, почти спасла Максимилиана. Впрочем, рано радоваться, как бы не сглазить… Узнала, что не все маги воротят нос от ведьм. Подружилась с Рэмертом.
Мрачный, порой даже злой, небрежный в мелочах некромант. Вот за кого я сейчас тревожусь больше всего. Все в нем — выражение лица, взгляд, слова, тот прощальный поцелуй — ох, сомневаюсь, что он
