должна была настоять, докопаться до причин его депрессии. А вместо этого — смылась по-тихому, даже несмотря на то, что подозревала, что та потусторонняя жуть перекинулась на него. Это пора прекратить!
В голове царил сумбур, сердце колотилось как бешеное, но я никогда еще не чувствовала себя настолько правильно. Даже когда приняла решение во что бы то ни стало спасти Максимилиана.
— Леди, кажется, вас просили до вечера покинуть данное…
— А еще не вечер, — огрызнулась я, проскальзывая в калитку. — И у меня здесь остались дела.
Интересно, почему встречать меня вышел один из преподавателей, да еще тех, что были на защите? Неужели за мной следили? Но зачем? Ах, да, результаты экспериментов. Хорошо, что я забрала все записи. Надо будет потом еще раз наведаться в свою комнату и проверить, не забыла ли я еще чего любопытного. Например, светоч… Но сначала — Мэйсон.
— Да куда вы так несетесь?! Сказано же было убираться отсюда до…
Еще один! Впрочем, нет, тот же самый. Только тон сменил с холодно-вежливого на искренне- разгневанный.
— Послушайте, — я обернулась к преподавателю — полноватому мужчине средних лет. — У меня правда дела. Я уйду до заката, но сейчас, прошу вас, не мешайте. Не время.
— Леди… — почти прошипел он, хватая меня за плечо. От неожиданности я дернулась и врезалась локтем в стену. Ну, хватит. Тревога за некроманта, эйфория от собственной смелости, раздражение на приставучего мага, боль от ушибленного нерва — все смешалось в один ком, обесцвечивая мир. Перед глазами отчетливо сверкнули невесомые нити.
Не Найта сейчас — Дэй-а-Натье.
— Руки прочь.
Маг заглянул мне в лицо — и испуганно отшатнулся. Ладно, потом извинюсь. Где вход в башню Колата?
Когда я почти миновала этаж со спальнями, из-за поворота выскочил взъерошенный Хэл.
— Вот ты где! Найта, я тебя везде ищу. Слышал про защиту. Наплюй на них, козлы старые, сами за всю жизнь ничего стоящего не сделали и другим не дают. Не получилось сейчас — получится потом.
— В том-то и дело, что все получилось, Хэл, — я со смешанным чувством посмотрела на непривычно разговорчивого брата. Не так представляла я себе эту беседу. — Магам, уж прости, невыгодно чтобы открытие — ну, хорошо, пока не открытие, но старт для него — сделала ведьма. Я понимаю это, но не могу доверить им результаты своей работы. Это слишком важно для меня. И…Хэл, спасибо тебе за все. Жаль, что мы почти не общались.
— Наобщаемся еще, — хмыкнул брат. — Ты к Дариэлю сейчас? Надолго?
— На полгода.
— Значит, пересечемся. Мама в Приграничный снова собирается, знаешь?
— Да, она говорила… Слушай, я спешу сейчас. Давай потом?
— А куда это?
Я замялась.
— Ищу Рэмерта. То есть профессора Мэйсона.
Лицо Хелкара прибрело мрачно-подозрительное выражение.
— А зачем он тебе нужен? Ты что, правда в него…
— Нет, — прервала его я. — Не в этом дело. У меня нехорошее предчувствие. Очень нехорошее… Я, конечно, не Айне с ее даром пророчества и даже не Феникс с интуитивным нюхом на неприятности, но что-то здесь нечисто. Так ты не видел его?
Брат задумался. Иногда он был ужасно похож на нашу мать — леди Элен. Если бы, конечно, мама ходила в джинсах и имела привычку дергать себя за ухо в процессе размышления.
— Идем. Скорее всего, он в своей комнате наверху. Нет, не на лестницу, — он дернул меня за рукав. — Здесь быстрее. Портал на смотровую площадку, оттуда всего два этажа вниз…
Портал находился у Хэла в комнате — естественно. Ленив мой брат ногами топать, это да. Легче изучить заклинание, которое не всем магистрам удается, и прыгать себе спокойненько. Полезная такая лень…
— Рэмерт, открой! — я стукнула кулаком по двери. — Рэм, это я! Надо поговорить!
Тишина. И в этой тишине — щелчок. Сухой, отчетливый, металлический. Хэл недоверчиво глянул на дверь — как будто мог видеть насквозь.
— Найта, тут такие заклинания! Его комната опечатана лучше, чем библиотечные залы! Опечатана снаружи! А Мэйсон внутри — я его чувствую!
В груди холодеет. Что происходит, бездна? Перехожу на другой уровень зрения — в кои-то веки сознательно! — а там… Нити, уходящие сквозь дверь и стены тонко вибрируют, готовые порваться в любую секунду. Человек всегда находится в центре своей личной паутины — той сети ассоциаций и понятий, что связывает его с остальным миром. И если нити то натягиваются, стремясь уйти в никуда, то провисают, словно опираясь на пустоту, значит, что их хозяин…
Хэл оглядывается на меня, на мое застывшее от ужаса лицо, и выкрикивает короткую гортанную фразу, активируя заклинание. «Тленная суть» — его любимое. Так же оттачиваемое годами, как моя «липкая сеть». Доливаю силы в его заклинание — и плетения, обнимающие дверь, не выдерживают, рассыпаются неряшливыми обрывками нитей. Влетаем в комнату…
Рэмерт сидит на полу, прислонившись спиной к дивану. Глаза — совершенно безумные. К виску прислонен старинный револьвер. Откуда у Мэйсона такая вещь? Впрочем, он вполне мог купить ее во времена своей молодости. Семьдесят, восемьдесят лет назад. Маги живут долго. Если желают жить.
— Заткнись… заткнись, я тебе говорю! Убирайся из моей головы!
Вскрик некроманта застает меня врасплох. Краем глаза замечаю, как замирает в недоумении Хэл. Растерянность — редкое выражение на лице моего брата. Но сейчас он не понимает, что происходит, и я тоже.
Рэм нажимает на курок.
Щелчок. Барабан прокручивается. Пустое гнездо?
Хэл подбегает и вырывает револьвер из рук некроманта. Мэйсон съеживается, упираясь лицом в колени. Я слышу приглушенные всхлипы.
— Заткнись, заткнись, это не правда, нет…
— Твари… вот твари… не знаю, кого, но убью нафиг… — сцеживает сквозь зубы Хэл. Я смотрю на Рэмерта уже внимательнее… и шакарское «Шаттэ!» вылетает помимо воли. Некромант весь с ног до головы опутан отвратительными белесыми нитями, похожими на человеческие волосы. Проклятие, самое настоящее проклятие на смерть. Не знаю, как видит это Хэл…
— Я не вижу, я чувствую, — откликается брат.
— Чего?!
— Ты вслух спросила. Твари, что наделали… Мэйсон — труп.
Вздрагиваю. Некромант тихонько стонет на полу. Пальцы с обломанными до крови ногтями бессильно скребут пол.
— Почему труп?
Хэл присаживается на край дивана, с жалостью наблюдая за Мэйсоном.
— А ты не догадываешься, почему?! — его голос срывается. — Это проклятие! Не заклинание! Его нельзя просто снять! Нужно знать условие, которое ставили, когда проклинали человека!
— Знать условие… или быть ведьмой, — задумчиво добавляю я. Мне до странного спокойно — как будто и не сходит рядом с ума близкий человек, проклятый смертью. Кажется, одна из реакций на сильный стресс — как раз полное отсутствие чувств и ясность разума. Логические цепочки ветвятся с каждой секундой, воспоминания перетряхиваются в поисках той единственной зацепки. Нити… белые нити… где-то я уже видела подобное… нет, ощущала…
