добавила я.
— Дикость какая-то… — Кайл закрыл лицо ладонями, откидываясь на спинку стула. — Если бы не видел тех придурков своими глазами, ни за что бы не поверил… А докажи, что ты ведьма!
Ага. Вот она, та самая просьба. Куда уж без нее.
— Смотри сюда, — тихо окликнула я его. — Второй раз показывать ничего не буду. Не в цирке…
Ками заинтересованно наклонился над столом. Есть у меня в запасе один фокус — простенький, но эффектный. Я осторожно коснулась пальцем края чашки с дымящимся кофе, намечая путь заклинания. Нити вздрогнули, принимая нужную форму. Вуаля!
— Ох, ну ни фига себе! — поперхнулся воздухом Ками, недоверчиво глядя на коричневый лед в хрупком фарфоре. — А как же заклинания, песнопения и ритуальные пляски с бубном?
— Эй, просила же не путать ведьм с магами и колдунами, — шутливо возмутилась я, поворачивая процесс вспять. Чашка в руках Ками взбулькнула кипятком. М-м-м, опять перестаралась. Хорошо еще, что у парня хорошая реакция. — Художнику, например, требуются эти самые пляски, чтобы написать картину?
— Ну, когда как, — иронично хмыкнул Кайл, с осторожностью составляя горячую кружку на стол.
— Вот именно, что когда как… Так и ведьмам необязательно устраивать шоу. Магия — это не реакция, которую можно рассчитать. Это вдохновение. За исключением зелий и амулетов, пожалуй, — я сочла нужным уточнить.
— Поверить не могу во все это, — выдохнул парень. — Попробую догадаться. Те типы тоже из вашей компании?
— Те типы — из очень нехорошей компании, — покачала головой я. Некстати всплыли в памяти слова дриады: «Жалкие выкормыши Ордена!» Не дай Бездна, здесь инквизиция замешана. — Это ведарси. Оборотни, если говорить совсем просто.
— Ведарси? — переспросил Кайл. — Оборотни? Такие парни, которые превращаются в волков, потому что их когда-то покусали грязными зубами?
— Нет, — улыбнулась я. Ками сейчас выдал самый распространенный миф о перевертышах. — Это такие волшебные твари, которые принимают облик человека. Звери не звери… В общем, у них нет одной формы, которая доминирует над другой. Когда-то это были духи природы, которые вселились в животных и придали им волшебные свойства. Единороги, драконы, фениксы — типичные ведарси. Но почему-то больше иных известны миру волки-перевертыши. Иногда случается так, что у людей и лостов рождаются общие дети… Они сохраняют возможности чистокровных перевертышей, но у них как раз таки есть доминирующая форма. Либо человеческая, либо звериная.
— А от чего это зависит? — жадно спросил Ками. — И почему ты зовешь их лостами? Это что, прозвище какое-то? Или вид другой?
— Ипостась зависит воспитания, — честно ответила я. — И от внутренней склонности. В результате сильного стресса ведарси даже может лишиться возможности перекидываться в одну из форм. А что касается слова «лосты»… Это такое ругательное название. Вроде как «кровососы» для вампиров. Происходит от… — я запнулась, передумав говорить «эльфийского». Только еще одной лекции по устройству мироздания мне не хватает! — … от древнего словосочетания «лоас-та'риэль» — «души, что заблудились». «Лоасле» значит «запутанный, заблудившийся», и «риэль» — «душа», — я почувствовала, что меня снова заносит в филологические дебри, но ничего не могла с собой поделать. — Пишется, как «ryelle» в «Deiryelle» — «светлая душа», — я вилкой изобразила в соусе, размазанном по тарелке, эльфийскую руну. — Моего друга зовут Дариэль, — смущенно добавила я. — Но это к ведарси не относится. Ладно, спрашивай дальше.
Ками закусил губу, опуская взгляд вниз. Руна медленно оплывала на тарелке.
— А эти, которые нас… — Кайл не договорил. Жадный как живой встал у меня перед глазами.
— Это — волки, — уверенно сказала я. — Причем именно человеческие потомки. Вспомни их повадки, облик… Они явно больше времени проводят в звериной оболочке. И возвращаться к человеческой модели поведения им довольно сложно. Значит, кровь — смешанная.
— Постой, — прервал меня Ками. — Ты говоришь, у ведарси нет доминирующей формы. Но в какой-то одной они рождаются! Разве эта не изначальная?
— Все лосты… то есть ведарси, даже нечистокровные, предпочитают рожать детей в звериной ипостаси… за исключением драконов. Но спустя пару минут новорожденный принимает человеческий облик и лет до пяти-шести не способен самостоятельно перекинуться. И какая форма, по-твоему, в таком случае основная?
Парень только пожал плечами. Кажется, он был разочарован.
— Да ну, путано все как-то. То ли дело — классика! — он довольно потянулся, заведя руки за спину. — Тяпнули, и к полнолунию ты обрастаешь шерстью и становишься грозой соседей и нервных дамочек. Красота! И кровищи… — Ками довольно скосил на меня глаза и улыбнулся, облизывая губы, словно подражая Жадному.
И не знаю, освещение ли сыграло свою роль или слишком живое воображение, но на секунду мне показалось, что зрачки Кайла блеснули темно-красным, как старое вино. А что, если… а что, если Ками знает о своей сущности, и давно признан лостами? Получается, что я сама даю ведарси великолепный шанс впиться клыками мне в шею. И… Ханне тоже.
…Мы еще немного поговорили о ведарси и ведьмах, а потом Ками предложил проводить меня к дому. Он шел рядом, язвил и шутил, как будто ничего не произошло. А я смотрела в небо, синее, как глаза моего любимого чудовища, и думала: бездна, ну хоть бы мне это показалось…
Дома меня ждал Кристиан Рэд, предчувствие скандала и мятный запах сердечных капель.
— А вот и наша загадочная мисс Верманова, — с порога показал зубы полицейский. — Продолжим разговор?
Габриэла сидела на диване с несчастным видом. На щеках высыхали дорожки слез. Томас ненавязчиво обнимал супругу за плечи и сверлил меня тяжелым взглядом.
— Dess… — вырвалось у меня. — Темная бездна!
Рэд заинтересованно выгнул бровь.
— Предлагаю начать объяснение с ваших последних слов, мисс.
Я очень медленно опустилась на стул, стараясь взять себя в руки. Это просто человек. Он стал свидетелем цепочки странных событий и, естественно, хочет объяснений. Но, к сожалению, это не Ками, открытый душой и готовый поверить в чудо. Ведарси для Рэда — просто преступники, а я — то ли жертва их коварных замыслов, то ли соучастница. И в моих интересах убедить его, что верно первое.
Интересно, это все еще возможно после «блестящего» решения отвести полицейскому глаза?
— Это значит, — сдаваясь, вздохнула я, — что вы, господин Рэд, родом из бездны. Ничем, кроме демонов в семейном древе, я не могу объяснить ваше поведение. Следили за мной тайком, запугали супругов Грэймен, а теперь еще и требуете ответов…
Может, хотя бы получится перевести ситуацию в шутку?
— Спорная позиция, — усмехнулся Рэд. — Слежка в итоге все же принесла пользу, а в прискорбном состоянии глубокоуважаемой миссис Грэймен вам в первую очередь стоит винить себя. Что же до вопросов… Такая уж у меня работа, мисс Верманова.
Под выжидательным взглядом полицейского я начинала нервничать. Придумать правдоподобную ложь категорически не получалось, а после сцены в переулке сыграть в «моя хата с краю, ничего не знаю» не получится. В душе боролись два желания: нахамить и расплакаться. Ничего более умного в мою непутевую голову не приходило.
— Понимаете, — сделала я последнюю попытку, — не все можно объяснить так просто… Вы вряд ли поймете, что я хочу сказать.
— А вы попытайтесь, — с неуловимой ноткой угрозы в голосе предложил Рэд. — Иначе следующий разговор может выйти не таким… домашним.
В ушах зазвенело. Это что, был намек? Если я быстро не придумаю, что соврать, то меня вызовут… в участок? И будут допрашивать, как преступницу?
Детектив мрачно уставился на меня карими до черноты глазами. Горло сдавило спазмом. Бездна, как же это несправедливо! Меня забрасывает в захолустный городок по воле взбалмошной пророчицы, не
