– К ней поехали.
Зоя только головой покачала. Ушла в душ, а потом села на кровать, обхватила руками согнутые ноги и положила подбородок на колени. И вдруг явление в махровом халате – Аристарх плюхнулся рядом, как будто не заметил вытянувшегося лица Зои.
– Ты собрался спать на одной кровати со мной? – зашипела она. – Это не входит в мои планы.
– А в мои входит, – шепотом поставил ее в известность Аристарх. – В квартире три кровати, две из них заняли охранники. Где прикажешь мне провести ночь?
– На креслах, – огрызнулась Зоя, отодвигаясь от него. И заговорила официальным тоном: – Аристарх Ильич, поскольку у нас деловые отношения...
– Не-а, вовсе не деловые, – сказал Аристарх, нагло обнимая Зою. – У нас совсем другие отношения, и мне они нравятся. Зоя, я не понимаю тебя: чего ты взбеленилась? У нас же было все хорошо.
– До того, как я обнаружила, что ты бессовестно обманул меня и подло подставил. Убери свои руки! Я познакомилась с обычным симпатичным человеком...
– Я такой и есть, – потянулся к ее губам он.
– Ты оборотень. Да отстань же! Здесь посторонние люди, – упиралась она. – Учти, я подниму шум...
– Ну и что? Мои люди воспитанные, сюда не войдут.
Зоя просто выбилась из сил или... Нет, бабы безнадежные дуры. Даже умные. Все до одной.
ЧЕХОНИН-МЛАДШИЙ
Он никогда не занялся бы поисками, если бы ему не дали задание написать большую статью о работниках уголовного розыска.
– Мой старший брат работал в уголовном розыске, – сказал Илья. – Я давно хотел написать о нем.
– Ну вот, очень удачно совпало! – воскликнул главный редактор журнала, человек необычайно энергичный, хотя ему без малого полтинник. – Расспроси брата, пусть он расскажет о своих подвигах. Желательно, чтобы в статье не было сухости, а имелось побольше фактов, историй, опасности, связанной с профессией сыщика. Хочется чего-то остренького, необычного, чтобы люди читали и восхищались мужеством работников милиции. А то нам со столичными журналами трудно тягаться, спросом не можем похвастать, пора рейтинг поднимать.
– К сожалению, мой брат погиб на задании. Его застрелили.
– Прости, я не знал... – стушевался редактор.
– Это было давно, в сорок девятом, брат был намного старше меня. Представьте: его застрелила женщина.
– Женщина?! – удивился редактор. В его понимании женщина на такое неспособна. – И кто она?
– О ней ничего неизвестно, кроме того, что она была из бандитской среды.
– То есть... ее не нашли? – еще больше удивился редактор.
– В том-то и дело. Не нашли.
– Я-то полагал, от наших органов не удается уйти ни одному преступнику. – Он задумался, откинувшись на спинку кресла и покусывая авторучку. Потом подался к Илье корпусом, явно в его голову пришла идея. – Слушай, Чехонин, а где это было?
– Здесь, в нашем городе.
– Прекрасно! Извини, я хотел сказать, что тебе будет проще работать. Напиши о брате, как он погиб. Женщина-убийца... Об этом мало писалось. В общем, я позвоню, куда следует, и тебе из архива выудят дело, если оно сохранилось. Иди.
Илья встретился с сослуживцами брата, которые хорошо помнили дело сорок девятого года, они помогали чем могли. Окунувшись в атмосферу следствия, познакомившись с людьми, жизнь которых сопряжена с риском, Илья понял, чего стоили покой и относительная безопасность в городе. Преступления совершались практически ежедневно, но жители об этом не догадывались. Да и зачем им знать о разбойных нападениях, убийствах, грабежах? Что бы это привнесло в их жизнь, кроме страха и паники? Илья ездил с оперативниками на вызовы, наблюдал за их работой непосредственно на месте преступления и честно признался себе, что не смог бы столь часто видеть трупы и горе. А ночью он изучал дело, которое так и назвали – «Мурка». С особенным трепетом брал в руки листы, исписанные мелким почерком брата, читал, беззвучно шевеля губами и видя между строк строгое лицо Чехонина-старшего. Но что интересно: Илья прочел протоколы, допросы, а о Мурке не нашел достаточно сведений. Предположив, что документы ему дали не в полном объеме, он поехал в милицию. Журналиста выслушал начальник отдела, подумал немного и сказал:
– Есть один человек, который в то время работал с Чехониным. Поехали.
На милицейском «козлике» приехали в управление МВД. Их принял начальник – пожилой человек с пушистыми усами, закручивающимися на кончиках кверху, невысокий, лысоватый и полный. Едва Илья зашел в кабинет, он странно нахмурил брови, присматриваясь к нему. Начальник отдела милиции представил их друг другу:
– Это Чехонин Илья Романович, журналист. А это Захар Сергеевич.
– Чехонин Анатолий не родственник вам? – спросил Захар Сергеевич, повернувшись к журналисту.
– Старший брат, – сказал Илья.
– Мать честная! – вышел из-за стола Захар Сергеевич, подошел к Илье, взял его за плечи. – А я-то думал, покойники начали воскресать. Ух, до чего похож на Тольку! За каким делом ко мне?
– Я пишу об уголовном розыске, мне попалось дело брата сорок девятого года. Его назвали «Муркой», а о ней самой в материалах практически ничего и нет. Знаю, ее не поймали, но почему так мало сведений?
– Помню, помню то дело, – закивал Захар Сергеевич. – Так мы же тогда не выяснили, кто она, откуда. А поначалу вообще не знали, кто убил Чехонина, пока его помощник не пришел в себя и не заговорил. Устин его звали. Хороший был парень, но молодой и неопытный. Роман у него был с Муркой, вот ведь как... А когда Устин вычислил ее, она выстрелила в него. Из того же пистолета, из которого убила Чехонина и... как же его... музыканта...
– Туруса, – подсказал Илья. – О нем как раз много сведений в деле. Анатолий подробно писал о ходе следствия.
– Точно, фамилия музыканта была Турус. Смешная правда? – закивал Захар Сергеевич. – Толя дотошный был, аккуратный. Устин долго провалялся на больничной койке без сознания, думали, не выживет парень. А он выжил и рассказал нам, как было дело. Кинулись мы искать Мурку, в доме, где жила, опросили соседей, те сообщили, что девушка Агния сняла квартиру в начале октября, вела себя примерно. Это все, что они знали о ней. Мы бандитские шалманы перебрали по косточкам, это стало делом чести – найти преступницу, застрелившую нашего лучшего сотрудника. Но никто понятия не имел, кто такая Мурка, народец из преступного мира сам поражался ее изощренной жестокости. Таких не водится среди бандитских подружек – клялись нам. Да только, я думаю, боялись ее, значит, она была настоящей уголовницей. А коль нет концов, то и дело осталось нераскрытым, и писать про Мурку было нечего. Ты не думай, Илья Романович, мы года три бились, не прекращали свое следствие даже тогда, когда начальство приказало дело на полку положить.
– Жаль, – вздохнул Илья. – Мне хотелось об этой истории написать.
– А знаешь, что? Поезжай-ка в Киев к Устину. Он с твоим братом не разлей вода был, расскажет более подробно, что да как.
– В Киев? – задумался Илья. – А как его найти?
– Адресок я тебе достану. Устин Бабакин работает в милиции, насколько мне известно, так что проблем его найти не будет, тебе не придется в справку обращаться, время сэкономишь.
Чехонин-младший выпросил командировку у главного редактора и полетел в Киев.
Бабакин встретил его, как близкого родственника, стоило упомянуть о Чехонине. Илья не сказал ему, что он родной брат Анатолия Романовича, посчитав, что постороннему человеку легче откроется, чем близкому родственнику погибшего соратника. Всю ночь просидели у Бабакина на кухне, пили, курили. Больше всего поразило Илью, что Устин не только помнил все мелочи, а переживал так, будто события произошли вчера. Иногда рассказчик надолго замолкал, пряча навернувшиеся слезы, или напевал под нос:
