банк данных — всё, что угодно. Главное, что это нечто может помочь раскрыть тайну погибшей цивилизации.
На поверхности включились прожекторы. Казалось, свет исчезал в недрах шара.
— Каковы его размеры? — спросил Фаррел.
— Два метра в поперечнике.
— Проверьте его отражающую способность, выглядит он очень странно.
— Поверхность шара слабо отражает свет в видимом диапазоне, то, что отражает, — рассеивает. Любые другие диапазоны поглощает.
— Насколько эффективно?
— Сто процентов.
— Почти идеально чёрное тело? — спросил Фаррел, ни к кому особо не обращаясь. — Что-нибудь ещё известно?
— Пока нет.
— Что говорит Белоусов?
— Он отсутствует. Пропал полчаса назад, когда спускался на дно Объекта 1. Сейчас артефакт под прицелом десантников…
— Капитан, вас вызывает Белоусов, — раздался голос связиста.
— Отлично. Кочеренко, давайте мне его, — ответил капитан и, повернувшись к старпому, добавил. — Вот и нашёлся наш кладоискатель…
На мониторе приборной панели появилось изображение: археолог стоял в скафандре, но забрало было поднято. Его глаза пылали лихорадочным огнём.
— Фаррел, прикажите немедленно убрать оружие! — буквально прокричал Белоусов. — Этот шар разумен! Вероятно, это какая-то защитная программа или космический корабль, я не знаю, но нельзя его провоцировать!
— Женина на связь, — мгновенно отреагировал Фаррел.
Как только взводный отозвался, капитан произнёс:
— Приказываю убрать оружие! Немедленно. И отойти от шара.
— Есть, капитан…
Джек видел, как десантники один за другим снимают артефакт с прицела и отходят, прячась за куполами.
— Капитан, — сказала навигатор Тара, — патрульные истребители развернулись к планете, ещё двое готовятся к вылету…
— Капитан Николаенко на связи, — прервал её связист.
— Здравствуйте, капитан, — раздался голос капитана «Непобедимого».
— Здравствуйте, Сергей Иванович, отзовите «Кассандры». Они там абсолютно ни к чему.
— Это стандартная процедура.
— Мы можем спровоцировать этот объект. Он пролежал миллионы лет и функционирует, что свидетельствует о высоком качестве техники. Уверен, наши движения только во вред.
— Хорошо, — легко согласился Николаенко и отдал приказ, а затем снова вернулся к разговору. — Что вы предлагаете?
— Пока ждать, — ответил Фаррел, глядя, как две точки на радаре заходят на свой обычный курс. — Александр Николаевич, вы слышали?
— Да, — ответил археолог, который всё ещё находился на линии. — Я считаю, что нам следует попытаться вступить с ним в контакт.
— Каким образом?
— Я поговорю с ним.
— Как? Вот так просто возьмёте и поговорите? — вступил в разговор Николаенко.
— Да, просто возьму и поговорю, — с вызовом бросил археолог. — Между прочим, десять минут назад я говорил с ним!
На мостике воцарилось молчание. Даже Тара отвернулась от навигационных приборов и посмотрела на капитана. Фаррел выглядел не менее удивлённым, чем остальные члены экипажа. Археолог улыбнулся, явно довольный произведённым эффектом и ушёл со связи.
— Интересно, как он собирается говорить в безвоздушном пространстве? — наконец пришёл в себя Николаенко.
— Действительно, интересно… — почесал затылок Фаррел.
Как ни странно, но Белоусов тоже задался этим вопросом, когда связь с орбитой отключилась. На мгновение он пожалел, что погорячился, но подумал: «Отступать уже некуда, нужно что-нибудь придумать». И ответ нашёл достаточно быстро: «Если нельзя сказать словами, попробуем азбукой Морзе». Археолог надеялся, что этот странный шар, раз он знает все языки мира, должен знать такую простую систему шифрования.
Белоусов приказал расчехлить лазер и настроить его на минимальную мощность. Такой луч был неспособен прожечь даже бумагу, но его было вполне достаточно, чтобы заметить. Морзянку знал пилот челнока, а потому он стал сигнальщиком. Остальные археологи собрались тут же. Для приёма использовались световые панели, которые чутко регистрировали скачки светимости в любом диапазоне.
— Передавай: «Приветствуем братьев по разуму».
Замигал передатчик. Белоусов смотрел на него и пытался заметить хоть малейшее изменение, но тщетно. Если будет ответ, то человеческий глаз его, скорее всего, не заметит. Вся надежда на аппаратуру.
— Может быть, он не понимает нас, — сказал Радненко.
— Геннадий Алексеевич, ваш скепсис не уместен.
— Нужно немного подождать, — поддержал начальника Нахуджинов.
— Передай: «Мы пришли с миром и просим прощения за невольное вторжение».
Снова потоки фотонов унесли сообщение. Все ждали ответа, но шар по-прежнему не реагировал.
— Возможно, он не может нам ответить?
— Кто знает… — ответил Белоусов и сказал пилоту. — Передай ещё раз.
Тот повторил послание. Артефакт молчал.
— Может он ждёт что-нибудь? — предположил Радненко. — Или кого-нибудь?
— Ждёт, что мы подойдём? — спросил руководитель экспедиции.
— Нет, я думаю, он хозяев ждёт.
Белоусов тут же вспомнил, что шар по какой-то причине назвал его и Нахуджинова соплеменниками. Что конкретно он имел виду, непонятно. К счастью, Сергей пока молчал, пребывая в постоянном удивлении, а он пока ещё не проговорился о деталях диалога с шаром — предусмотрительно.
«Интересно, как бы оно себя назвало?»— подумал археолог и сказал:
— Я подойду. Всем оставаться здесь. Если со мной что-нибудь случится, Радненко за главного.
Возражения были жёстко пресечены Белоусовым. Впрочем, он и не думал, что может пострадать. Сейчас главное, не упустить птицу удачи, сделать всё собственными руками и собрать сливки. Такой шанс выпадает раз в жизни и то далеко не каждой!
Белоусов направился к шару. Поскольку тот висел довольно высоко, пришлось воспользоваться антигравом. Археолог оторвался от поверхности и стал медленно подниматься вверх. Всего пятьдесят метров отделяли его от цели. Белоусов уже ощущал блаженный трепет приоткрывающейся тайны! Сердце взволнованно колотилось. Осталось всего двадцать метров, и он стал понемногу тормозить своё приближение. Десять метров… Пять… Метр… Археолог протянул руку в предвкушении того величественного мига, который раздели его жизнь на «до» и «после»…
Шар исчез. Белоусов только успел рефлекторно дёрнуть рукой и пролетел мимо…
На мостике в это время внимательно следили за происходящим на планете и не вмешивались. На
