одной из субкультур западного общества. Хотя мне больше нравятся платья середины 18 века, вот только они сильно жмут в талии. Ястреб говорит, что так и должно быть. Зачем это?
— Чтобы подчеркнуть фигуру, сделать её более стройной, — ответил я.
— Это деформирует скелет.
— На первый план выдвигалась эстетика, — пояснил я.
— Эстетика? Нет, здесь дело не в ней, — сказала она. Моему удивлению не было предела. Кто из нас землянин? — Здесь причина в другом: следование некоторым идеалам. В данном случае красоты. А согласись красота и идеалы красоты не совсем одно и то же.
— Да, пожалуй…
— Ты не замечал, как меняется одежда людей? С течением времени она становится практичнее и даже проще… впрочем, это касается и нравов.
— Это плохо?
— Сложный вопрос, — ответила она. — Как можно определить плохо это или хорошо? Одни ценности сменяются другими, что-то становится важным, другое — несущественным. По сути это лишь отображает период развития цивилизации или субцивилизации. За предыдущим витком идёт следующий, и всё повторяется снова. Но как можно оценить отражение? — она пожала плечами. — Либо оно правдиво, либо — нет. Больше никак. Я бы советовала тебе отбросить такие мысли.
Молния окуталась туманом и уже предстала в ином виде, более привычном для меня. Теперь на ней были неброские штаны из синего экзоволокна, рубашка и куртка под их цвет.
— Не ходить же мне в бальном платье, — улыбнулась она.
«О, она уже овладела тонкостями», — оценил я.
— Всё верно? — спросила она.
— Да, так у нас на Земле обычно одеваются, — ответил я и, пока никого нет, решил спросить. — Я вообще думал, вам всё известно о нас.
— Мне — нет, а им, — она показала куда-то за плечо, — да.
— Но… тогда почему же они тебе всё не расскажут, зачем ты тратишь время, когда это можно просто… «вспомнить» в один момент.
— А какое удовольствие от «заливки» информации? Это только Ястребу нравится, когда ты подключаешь ещё один жёсткий диск или инфокристалл и закачиваешь терабайты данных…
— Опять за своё… — произнёс электронный ворчун. — Да что ж такое…
«Ох и тяжело же приходится Ястребу», — подумал я, а Молния продолжала:
— …Всё, что мне нужно для выполнения миссии, я знаю. Когда я была в вашем мире, знания скорее находились вне меня, в той скорлупе. Понимаешь, когда вы меня нашли и выбрали планету, данные просто скакнули ко мне, и я проснулась, зная все ваши языки, множество образов, но они для меня были всего лишь справочником. Согласись, это разное: знать и иметь справочник. Мне интересна ваша история и культура. Узнать историю — узнать вас. И себя тоже.
— И как же ты разобралась со всем этим?
— С трудом. Я ведь даже не знала, как мне выглядеть, кроме как туманным призраком. Ястреб мне очень помог.
— Так всё-таки ты признаешь, что я полезен и необходим? — спросил искин.
— Я этого никогда и не отрицала, но я до сих пор не могу привыкнуть к мысли, что разговариваю с машиной. На самом деле это удивительно, во всяком случае, для меня.
— Можно сказать, вы почти подружились, — заметил я. Молния в сомнении пожала плечами. — Забавно, что искин не всегда рационально реагирует на факты, — добавила она и, прежде чем я успел ответить, продолжила, но на этот раз уже неуверенно. — Вот думаю: я же, наверняка, буду среди множества людей, да? Как думаешь… Мне в чём быть среди вас и вообще… Если я не ошибаюсь, это важно. Я хочу одеться так, чтобы вам всем нравилось. Подскажи, что лучше.
Внезапно я понял, что Молния не только становится всё ближе к нам, но и сама становится человеком и даже более того, кажется, в ней начинают проявляться женские слабости! Видимо, нажав на Землю, Белоусов не просто открыл Молнии доступ к знаниям о нашем мире, но и запустил скрытый механизм её очеловечивания!
«А что последует дальше?»— подумал я, хотя, нельзя не отметить, что всегда приятно, когда рядом есть дама, да тем более такая. И, само собой, она мне импонировала больше, чем тот, кто назвался Демиургом. Несмотря на все его знания, он был значительно более далеком от нас, менее человечным. Может быть, они и сами понимали это, и потому возникла ещё одна причина создания Молнии, такой живой и… тёплой. Я остановил свои размышления: она ждала ответа и наблюдала за моей реакцией!
— Мне кажется, ты уже сама можешь определить, в чём быть, и создать любой образ, который тебе захочется.
— Есть одна проблема, — сказала она словно бы стесняясь. — Когда мы вернёмся, я уже не смогу создавать ничего нового. Этот мир значительно более гибкий, чем ваш, а оболочки у меня больше нет.
Если честно, я рассчитывал на её «магию», но как же мы планируем повернуть историю без неё?! В чём тогда Молния, практически лишённая знаний, может нам помочь?!
— Я понимаю тебя, — сказала она, — но всё не так плохо, как тебе кажется. Инерция невероятно высока.
— И как мы собираемся изменить движение, если не приложим силу?
— Отличный вопрос. Но ведь источник силы может быть разным, — заметила Молния. — Что можешь повернуть общество?
— Шоковое состояние?.. — предположил я.
— Именно! Мы должны заставить испытать и людей, и каргонцев такие глубокие потрясения, что они поймут своё безумие.
— Кажется, если ничего не делать, то потрясения и без нас произойдут. Время идёт, флоты только ждут отмашки, чтобы наброситься друг на друга, а мы дали им прекрасный повод. Пока мы с тобой здесь разговариваем уже идёт схватка. Если честно, я вообще не понимаю, как мы можем что-либо изменить.
— Тот, кто назвался Демиургом, обещал дать нам корабль, — сказала Молния.
— Корабль?! — удивился я.
— Разве у вас есть флот? — внезапно раздался голос Северина. Капитан как раз зашёл в кают- компанию.
— Нет, — улыбнулась она, — этот корабль будет точной копией существовавшего некогда в нашей Вселенной. Это очень древний корабль. Он создавался во время, которые мы называем эпохой Первого Противостояния.
— И насколько он силён? — спросил капитан.
— Разве цель существования корабля заключается в его военной мощи? — спросила Молния.
— Но ведь во время войны это один из самых важных параметров.
— Не волнуйтесь. Он способен защитить всех нас от любого флота.
— Ну, — пожал плечами капитан, — тогда я спокоен. Когда мы сможем его увидеть?
— Не раньше, чем у нас будет план действий или хотя бы возможность его оставить.
— Так в чём дело? Давайте прямо сейчас и начнём.
— У нас достаточно данных, — остудила его пыл Молния. — Здесь только часть из тех, кто будет в нём участвовать. Как не может начаться гроза без туч, так и мы не можем двигаться, не имея достаточных знаний.
— Когда мы сможем их получить? — спросил Северин.
Молния ненадолго задумалась, словно прислушиваясь к чем-то, а затем сказала:
— Совсем скоро, мы даже можем уже отправляться в путь. Нужно собрать всех, я укажу дорогу.
Но никуда идти не пришлось. Молния, как только мы все собрались, встала возле стены лицом к переборке и попросила тишины. Заинтригованные, мы молчали, ожидая, что произойдёт в следующие мгновения. Она начала полушёпотом что-то приговаривать. Сколько б я не вслушивался, никак не мог разобрать слов, но язык мне казался смутно знакомым. Затем она протянула вперёд руку, словно желая
