звуки.
— Я хочу поговорить с адвокатом, — наконец вымолвил он.
— Что ж, у вас будет такая возможность, потому что вы арестованы по подозрению в убийстве. У вас есть право хранить молчание. Все, что вы скажете…
Люк почти не слушал. Мозг вел отчаянную внутреннюю войну.
Он в капкане. Обостренные рефлексы кричали: спасайся, беги! Разум напоминал, что это глупо.
— …есть право на адвоката, и…
Безумие какое-то. За ним охотятся, а он не знает почему. И не узнает, если попадет за решетку.
— Если вы не можете сами нанять адвоката, вам будет предоставлен…
Кто все это сделал? И при чем тут убийство Кейт?
— Пожалуйста, руки за голову.
Первичные инстинкты взяли верх. Нога Люка врезалась Гроффу в живот. Детектив рухнул на лестницу, увлекая за собой Груду Мускулов.
Через мгновение Люк был уже на ногах. Он подсек женщину, которая, не успев вытащить из кобуры пистолет, растянулась на земле. И тут же ударил О'Рейли головой прямо в лоб. Детектив обмяк, превратившись в пудинг.
Люк рванулся к двери, через прихожую вбежал в спальню. Схватил одеяло, накинул на голову и прыгнул в закрытое окно.
Стекло разлетелось вдребезги. В полете он попытался скинуть одеяло и расправить руки, перед тем как упасть.
Получилось не очень, и от удара о землю после прыжка с трехметровой высоты острая боль пронзила левый бок. Осколки стекла дождем посыпались сверху.
Поднявшись на ноги, он на секунду замер, ожидая окрик или выстрел, но было тихо. Коп в форме, видимо, побежал к дороге.
Люк устремился к поросшему кустарником склону холма за особняком.
Сидя за редкой полоской тростника и папоротника вдоль берега мутно-зеленой реки, Меган прислушивалась к звукам пробуждающихся джунглей. Через зеленый полог пробился первый луч солнца, и птицы одна задругой защебетали на все лады.
Обхватив ноги, она уткнулась подбородком в трясущиеся колени. Мокрая блузка свисала с плеч, и дрожащие ноги едва держались на обрывистом берегу реки.
Слишком долго она оставалась в воде. Организм боролся с переохлаждением. Час назад, как ей казалось, она спрыгнула вниз в кромешной темноте, отскакивая от невидимых камней и задевая за нижние ветви деревьев, которые кололи и царапали. Наконец остатки смелости покинули ее, и Меган в изнеможении выбралась на берег, как слепой котенок.
Неужели ей суждено умереть в этой глухомани, снова спрашивала она себя. Род Каллагенов, похоже, проклят, но хотя бы в ее-то жизни есть какой-то смысл? Мысль о том, что она закончит путь так нелепо — ничего не добившись, в диком, враждебном месте, — уносила Меган в самые отдаленные уголки сознания. Ни живой души вокруг. Неужели она так и умрет бессмысленно и незаметно, как муха в паутине? Одиночество терзало сердце с холодным равнодушием.
Вода лениво плескалась на илистом берегу. Надо сидеть тихо. Возможно, преследователи по- прежнему рыщут вдоль реки.
Что-то маленькое и черное пронеслось над головой. Меган передернуло. Она с силой ударила по папоротнику, давая насекомому понять, что здесь его не ждут. Рука сразу заныла. Меган развернула ладони — кожа была покрыта мокрым илом, но боль давала знать, что вывихнут большой палец правой руки.
— Кыш отсюда, маленькая тварь! — раздался мужской голос с противоположного берега. Английская речь.
Страх парализовал мысли Меган. Тело непроизвольно содрогнулось. Ее затрясло. Да так, что зуб на зуб не попадал.
Звук шлепка по воде. Затем снова по-английски:
— Иисус, пресвятая Дева Мария и Иосиф, простите мне мои прегрешения, но… я до тебя сейчас доберусь, паразит ты эдакий!
Похоже, старческий голос. Акцент американский, ни с чем не спутаешь — гнусавый нью-йоркский диалект евреев Бруклина или Куинса.
Меган подползла к самой воде, прикрываясь мужскими криками, чтобы скрыть движения. Она раздвинула большие листья папоротника и выглянула из укрытия.
На другом берегу, в нескольких метрах вниз по течению, по колено в воде стоял голый старец, невысокий и хрупкий на вид. Руки до локтя и шея почернели от загара, остальное тело сияло белизной. С талии свисали складки кожи.
Он неожиданно выдернул ногу из воды, потерял равновесие и плюхнулся в реку.
— Вот тебе, маленький проказник… — Старик принялся стегать зеленой веткой по мутной воде, награждая сочными эпитетами невидимую тварь.
Наконец он прекратил сражение и выбрался на берег. Из зарослей вышел невысокий загорелый человек, протянул старику дырявое полотенце и замер, пока бледный компаньон вытирался насухо. Затем смуглокожий протянул старику одежду.
Натянув белье, старик что-то вытащил из рюкзака, поцеловал вещицу и застегнул на шее.
В лучах солнца блеснуло массивное распятие.
Чтобы осмотреться, нет ли поблизости нападавших, Меган просунула голову между листьями наружу. И вдруг заметила, что смуглый человек показывает в ее сторону рукой. Старик обернулся.
Она нырнула за широкий лист.
Через мгновение старик позвал:
— Buenos dias. Esta bien?[8]
Меган глубоко вздохнула и открылась.
— Мне нужна ваша помощь, — ответила она.
ГЛАВА 31
Люк спрыгнул на просеку и побежал вверх по холму на запад, к Гриффит-парку. Он методично пробирался по крутому лесистому склону за домом. Время шло неумолимо. Вся надежда на то, что удастся запутать следы. Наверное, копы до сих пор прочесывают местность, которую он отметил сломанными ветками и примятой травой. Несколько минут передышки не помешают.
Угольное небо стало фиолетово-серым, однако солнце по-прежнему скрывалось за холмом. Легкие горели, но останавливаться нельзя — нужен отрыв хотя бы в полмили. Он должен рассредоточить их, заставить расширить район поиска. Если справится, тогда сможет превратить скудное преимущество в победу. Потому что умеет воспользоваться тенью раннего восхода, чтобы спрятаться и ускользнуть. Как свои пять пальцев знает территорию, в которой можно незаметно раствориться.
Пока он бежал вверх по холму, эхо прошлой жизни набирало силу. Люк чувствовал, как заряжается внутренний стержень темных сил, словно на тлеющий костер плеснули бензин. Волна за волной накатывался и страх. С ним тоже приходилось бороться.
Вдалеке послышался рокот вертолета. Так быстро его, конечно, не найдут. Но через пять минут в небо поднимется уже целая эскадрилья.
Выступающие зубчатые края скал ранили голые ступни. Превозмогая боль, он удлинил шаг. Пока отрыв не увеличится, надо оставаться на тропинке.
Скорость и расстояние — вот что главное. Остальное не важно.
Люк придерживался правильной мысли, пока тропинка не повернула. Впереди, глухо рыча и оскалив зубы, его поджидал черный доберман.
Люк нырнул в сторону, покатился вниз по склону, цепляясь за острые камни и сухие стебли. Высокая
