— Чего?
— Для начала немного вежливости.
Он вскинул голову и снова спросил:
— Чего?
— Бутылку «Джеймсона».
Мне хотелось добавить: «И поскорее».
Но я сдержался.
Заворачивая бутылку, продавец спросил:
— Вам не кажется, что я должен спрашивать удостоверение личности?
Я знал, что он имеет в виду очередь из подростков, но, прежде чем я успел ответить, он заметил:
— Если я откажусь, мне разобьют окна.
Я отдал ему деньги и сказал:
— Полицейские могут тебя прикрыть.
— Будто им не наплевать.
Я шел по дальнему концу Эйр-сквер. Под фонарем стояла женщина в накинутой на плечи шали.
— Мелочи не найдется, мистер? — обратилась она ко мне.
Женщина была из тех средиземноморских цыган, которые крутились вокруг заведений фастфуд. Рот у нее был полон золотых зубов. Свет фонаря придавал зловещий вид ее силуэту. Я подумал: «Какого черта?»
И полез в карман. Но не нашел ни одной монеты — оставил сдачу на прилавке.
— Извините, денег нет.
— Дай мне что-нибудь.
— Я же сказал, у меня ничего нет.
Она заметила бумажный пакет и показала на него пальцем.
— Размечталась, — ухмыльнулся я.
И прошел мимо. Цыганка зашипела. Я оглянулся. Она стояла прямо на моей тени. Откинув голову, набрала в рот слюны и плюнула на темную фигуру на асфальте.
— Ты всегда будешь есть свой хлеб в одиночку, — выпалила цыганка.
Мне захотелось свернуть ей шею, но она быстро ушла. Я суеверен не больше, чем обычный провинившийся ирландец. Я подошвой попытался стереть мокрое пятно, которое она оставила. Едва не выронив бутылку, я пробормотал:
— Теперь и она будет проклята.
Люк Санте в своей книге «Дно жизни» писал:
Я пробормотал «аминь» в знак согласия.
У гостиницы я заметил весьма примечательную машину. Ее разглядывал пожилой человек Он сообщил:
— Это «ягуар» нового образца.
— Ваш?
— Нет, к сожалению.
Глаза мужчины горели, когда он оглядывал гладкую, изящную черную тачку. Он проговорил как продавец-консультант:
— Самое главное, при всей мощности, роскоши и экономичности мотора даже деловые поездки доставят вам удовольствие.
Затем, робко улыбнувшись, добавил:
— Этой детке не нужна реклама.
Я было сделал шаг к входу, но пожилой человек спросил:
— Вы представляете, сколько она стоит?
— Думаю, много.
Я почти видел в его глазах кассовый аппарат. Он сказал:
— Вам понадобится половина выигрыша в очень хорошей лотерее.
Я присвистнул и заметил:
— Это очень много.
Незнакомец бросил на меня почти презрительный взгляд, изрекая:
— Так ведь и машина первый класс!
Я вошел в гостиницу и постарался проскользнуть незамеченным мимо конторки. Но не был достаточно прыток, потому что миссис Бейли меня окликнула:
— Мистер Тейлор.
— Да?
— К вам пришли.
— Вот как
Я вошел в холл. У открытого камина сидела Кирстен Бойл. В черных джинсах, черном свитере и длинном темном пальто она выглядела вестницей беды. Увидев меня, она произнесла:
— Сюрприз.
От жара камина щеки Кирстен порозовели, казалось, что она возбуждена. А может, она и в самом деле возбуждена. Она заметила бутылку и спросила:
— Вечеринка на одного?
— Угу.
Кирстен встала, и я удивился — она оказалась очень высокой. Улыбнувшись, она заметила:
— Плохо пить одному.
— Откуда вы знаете?
— О, я-то знаю.
Самым умным было бы сказать: «Катитесь отсюда».
Но когда это я поступал по-умному? Я сказал:
— У меня очень скромная комната.
Снова улыбка.
— С чего вы взяли, что я ожидала чего-то необыкновенного?
Лифты в гостинице «Бейли» живут своей особенной жизнью.
Единственной надежной их чертой была их ненадежность. Я нажал на кнопку и сказал:
— Это может занять порядочно времени.
— Перестаньте ворчать.
Миссис Бейли улыбнулась нам из-за конторки. Я кивнул, а Кирстен заметила:
— Я ей понравилась.
Я повернулся, чтобы взглянуть на хозяйку:
— Не будьте так уверены.
— О, я уверена. Я постараюсь.
— Вы этим занимаетесь — стараетесь понравиться людям?
— Только некоторым.
Я не сдержался и спросил:
— Как насчет меня?
— Тут и стараться не надо. Я вам и так нравлюсь.
