Мученицы монастыря Святой Магдалины

Открылась дверь, и вошла Кирстен с подносом. В том же шелковом кимоно, на лице глумливая улыбка. Сказала:

— Доброе утро, жеребчик.

Я застонал.

Она поставила поднос. Я увидел яйца, тост, апельсиновый сок, сложенную салфетку и, хвала Господу, серебряный дымящийся кофейник

— Я могу убить за чашку кофе.

Хитрая улыбка и вопрос:

— Разве можно говорить такое женщине, подозреваемой в убийстве?

Кирстен налила кофе и протянула мне чашку. Запах был восхитительный. На вкус тоже очень неплохо. Старый как мир парадокс: кофе никогда не выполняет своих обещаний. Кирстен намазала тост маслом, положила на него кусочек яйца и велела:

— Открой пошире ротик, Ромео.

Я покачал головой:

— Это вряд ли.

— Ты не хочешь, чтобы я тебя покормила?

— Нет.

— Я часто кормила своего мужа.

— И он теперь…

Она пожала плечами. Я выпил кофе и поинтересовался:

— Где моя одежда?

— Сожгла.

— Я серьезно — где мои шмотки?

— Я серьезно все сожгла.

— Господи, зачем?

Кирстен повернулась, чтобы взглянуть на меня, и заявила:

— Если ты будешь со мной, тебе придется приодеться.

— Не думаю.

— Ты не думаешь, что приоденешься или что ты будешь со мной?

— И то, и другое.

Она показала на шкаф:

— Одежда моего мужа тебе подойдет, и можешь мне поверить, она самого лучшего качества. Я сама покупала.

Мне вдруг в голову пришла одна мысль, я схватил Кирстен за руку и заорал:

— Моя шинель… Ты ее тоже сожгла?

— Пыталась… Ты делаешь мне больно.

Я скатился по ступенькам, промчался через кухню и увидел во дворе костер. Распахнул дверь и подошел поближе. Шинель валялась в стороне, вся в саже, но целая. Я схватил ее, едва не закашлявшись от запаха дыма. Кирстен стояла в дверях, упершись руками в бедра.

— В чем дело? Это же кусок дерьма, — проговорила она.

— Это, милая дама, моя история, моя карьера и единственная ниточка, связывающая меня с прошлым.

— Жалкая, судя по всему, история.

Я прошел мимо Кирстен через гостиную, оглядываясь по сторонам. Она шла за мной, и я спросил:

— Где это?

— Что?

— «Жидкость Е».

Она ехидно улыбнулась:

— Мы все употребили.

— Можно подумать, я поверю тебе на слово. Где бутылочка?

Кирстен махнула рукой в сторону сада:

— Вместе с твоими тряпками. Хочешь проверить?

Я набрал в грудь воздуха и выдохнул со словами:

— Кирстен, надеюсь, что это правда. С этим нельзя шутить. Можно впасть в кому

Она снова улыбнулась и сказала:

— Оно точно заставляет моторчик сильнее крутиться.

Я поднялся наверх и выбрал пару ботинок. Немного тесноваты, но мне к боли не привыкать. Кирстен тенью следовала за мной.

— Когда мы встретимся?

— Кирстен, чем ты занимаешься?

— Занимаюсь?

— Ну, понимаешь, что ты делаешь каждый день, вообще в жизни?

— Хожу по магазинам и трахаюсь.

— Что?

— В городе полно молодых парней. Они за выпивку на все готовы.

Я покачал головой, не осмеливаясь спросить про презервативы или вообще о каких-то предохранительных мерах. Я боялся услышать ответ. Вместо этого я спросил:

— Зачем тебе тогда я?

— Ты забавный.

Я начал спускаться по ступенькам и услышал:

— Ты уходишь?

— Да, — ответил я.

— Считаешь, что можешь перепихнуться и сбежать?

Что на это скажешь?

Я уже открыл входную дверь, когда Кирстен крикнула:

— Эй, Джек?

— Что?

— Насчет этой «жидкости Е».

— Да?

— Убийственная штука.

* * *

— Где ты остановился?

— В «Империале».

— В «Империале», да? Там теперь одни пьяницы останавливаются.

— Ну и хорошо. Я и сам почти что пьяница.

Эндрю Пайпер. «Потерявшиеся девушки»

~ ~ ~

Не мой день.

Я не имею в виду прокисшую пинту «Гиннеса». Я как-то пытался объяснить эту концепцию Кленси,