Бывают дни, когда все хочется послать к черту. Это не лень, просто организм требует разрядки. Оттого академики бросают вдруг науку и долгими часами терпеливо сидят на морозе возле лунки на замерзшей реке. И вовсе не для того, чтобы порадовать домашних (или хотя бы кота) свежей рыбкой. В свободной от стресса ситуации мозг потихоньку осмысливает информацию и на следующий день легко выезжает из тоннеля в том месте, где раньше тупо тыкался в стены.
Для Таврова такой разрядкой были модели самолетов. Лет пять назад он искал подарок для внука. Что подаришь парню четырнадцати лет? Игрушечный автомат Калашникова? Так в свое время Министерство обороны заботливо навесит на него настоящий. В компьютерных играх или современной музыке Тавров ничего не понимал и под угрозой расстрела не смог бы объяснить разницу между квестом и пошаговой стратегией или отличить «Арию» от «Коррозии металла». Сам Валерий Иванович в таком возрасте мечтал о наручных часах, которые купил себе на первую зарплату. А к своим четырнадцати годам внук уже успешно потерял двое часов, а третьи забросил в дальний угол секретера.
Выйдя из подъезда и направляясь к метро, детектив мрачно размышлял о разрыве связей между поколениями и вдруг увидел крохотный магазинчик, затиснутый в половинку стеклянного павильона, – вторую половину занимала продуктовая лавка. На витрине были выставлены модели самолетов. Немного, штук пять. Но когда Тавров подошел поближе, то невольно обратил внимание на то, с какой тщательностью были изготовлены модели.
Камуфлированный сверху истребитель вздымал в вираже серебристое брюхо, хищно ощетинившись боевыми ракетами. Казалось, на гладкой обшивке виднелась каждая заклепка, на лючках были детально прорисованы стрелки указателей и предупредительные надписи, а на голове летчика отчетливо различался солнцезащитный щиток гермошлема и кислородная маска с гофрированной трубкой.
Тавров вошел в магазин и подошел к витрине, чтобы рассмотреть самолет с другой стороны.
– Нравится? – услышал он сзади голос. Тавров обернулся и увидел продавца, бородатого парня лет тридцати пяти с волосами до плеч.
– Еще бы! – не смог сдержать восхищения Тавров. – И сколько стоит?
– Вещь дорогая, коллекционная, – сказал продавец, – работа ручная, кропотливая, собирал профессионал. Знаете, сколько деталей в этой модели? Сто двадцать шесть!
– Н-да, уже чувствую, что мне не по карману, – вздохнул Тавров.
– Ну отчего же! – возразил продавец. – Вот тот же самый «двадцать девятый» «МиГ» в коробке. Фирма другая, подешевле, но детали в комплекте и даже краска в баночках. Поглядите на цену – практически задаром! А сколько удовольствия – собирать самому! Берете?
Тавров с сомнением посмотрел на детали из серой пластмассы. Но красочная коробка, небольшая цена и воспитательно-трудовой момент подарка, окрашенный патриотизмом, сделали свое дело.
Внук отнесся к делу с большим энтузиазмом. За два дня самолет был собран и окрашен. Разумеется, небрежные срезы и кое-как сделанная зачистка, потеки дихлорэтана и неровно наклеенные детали лишь отдаленно приблизили его к витринному чуду. Но Тавров получил давно желанное хобби. Собрав с десяток разнокалиберных моделей, он понял, что пора создавать коллекцию.
Бородатый продавец Вася посоветовал собирать самолеты Яковлева.
– По Яковлеву у нас есть эксклюзивные образцы, – доверительно сообщил он. – Мой друг, инженер с фирмы Яковлева, по оригинальным чертежам делает пресс-формы. Первые сто штук совершенно исключительного качества. Идут на экспорт в ближнее зарубежье – и даже в дальнее! Могу специально для вас откладывать.
И Тавров стал собирать модели яковлевских самолетов. В ящике стола уже давно лежал комплект деталей современнейшей «вертикалки» «Як-141», но все никак не находилось времени. И вот сегодня Тавров решил, что пора посвятить денек-другой сборке. Тем более что на будущей неделе бородатый Вася обещал подбросить совершенно уникальную вещь: палубный самолет радиолокационного дозора «Як- 44».
Тавров предупредил Катю, что его сегодня ни для кого нет, и устроил день отдыха. Быстренько позавтракал, уселся за рабочий стол, достал инструменты и принялся не торопясь, с наслаждением раскладывать детали.
К концу дня детектив чувствовавал себя абсолютно счастливым. Он любовно окидывал взглядом лежащие на бумаге собранные узлы самолета. Некоторые уже были окрашены, некоторые нужно было окрашивать при окончательной сборке. Тавров решил заняться окончательной сборкой завтра, на свежую голову: одно неловкое движение могло испортить совершенство. Ну почему не подарить себе еще один день удовольствий?
Но где-то было решено иначе. Часов в десять вечера позвонил Павлов:
– Значит, так, Валерий Иванович. Эксперты поработали, но ничего особенного не выяснили. Брошюра отпечатана в типографии лет пять-семь назад, скорее всего небольшим тиражом – до тысячи экземпляров. Никакой тайнописи, шифров и всего такого не обнаружено. На обложке есть отпечатки пальцев, но для идентификации не пригодны. Я по дороге домой завез брошюру профессору Зворскому из историко- архивного института. Завтра часикам к двенадцати подъезжайте к нему, он даст заключение по содержанию.
– Спасибо, – поблагодарил Тавров, – однако, быстро!
– Стараемся, – усмехнулся Павлов и, пожелав спокойной ночи, отключился. Тавров со вздохом спрятал свое сокровище в коробку и убрал в ящик стола. Ладно, с утра к Зворскому, а вечерком он займется моделью!
Зворский оказался энергичным мужчиной лет пятидесяти с вьющимися волосами до плеч без малейших признаков седины.
– Это вы от подполковника Павлова? – спросил он, энергично пожимая руку Таврова. Получив утвердительный ответ, Зворский достал из кожаного портфеля брошюрку и небрежно пролистнул ее. – Ну что вам сказать… По форме сей опус напоминал бы реферат, если бы присутствовал список литературы. Честно говоря, за такой реферат студенту я поставил бы не больше тройки. Тема, вынесенная в заголовок, практически не раскрыта, нет законченности, отсутствуют стройность и последовательность в изложении материала. Более всего это напоминает простой набор тезисов, выстроенных в определенной последовательности и объединенных по группам заголовками.
– Да-да, понимаю, – нетерпеливо ответил Тавров, – с формой более или менее понятно, а вот как насчет содержания?
Зворский пожал плечами:
– А что до содержания, то там причудливо перемешаны мистика, вымысел и реальные исторические факты. Начнем с того, что науке неизвестен сам факт существования монашеского братства антонитов. Правда, один богатый французский дворянин, некий Гастон, якобы вымолил выздоровление своего сына от так называемого антониева огня перед мощами святого Антония в аббатстве Сен-Дидье-де-Ла-Мот и основал в благодарность в 1095 году «Госпитальное братство святого Антония» для ухода за больными и защиты паломников, а сам сделался его первым гроссмейстером. Их называли антонитами, или антонианцами, и к 1774 году они слились с мальтийцами. Но, как я понял, в брошюре речь идет о совсем другом, гораздо более древнем монашеском братстве, о котором историкам ничего не известно. Ну а вся эта круто замешенная на «сокровищах Соломона» вздорная мистика в комментариях, по-моему, не нуждается!
– А сокровища тамплиеров и якобы нашедший их священник Соньер? – спросил Тавров. – Они реально существовали?
Зворский недовольно поморщился:
– Вся эта суета вокруг сокровищ альбигойцев, тамплиеров и кюре Соньера началась лет тридцать назад, когда Би-би-си показало два или три фильма, посвященных этой теме. Но тогда была мода на подобные псевдоисторические откровения. Вспомните, какой ажиотаж был вокруг фильма Эриха фон Денникена «Воспоминания о будущем». А сейчас про него никто и не вспоминает. А что вспоминать? Сенсационная подача давно известных фактов с позиций оголтелого уфолога. Вот и все! Ну а брошюру эту, скорее всего, за свои деньги отпечатал какой-нибудь графоман.
И Зворский небрежно сунул брошюру Таврову в руки.
Тавров вернулся домой раздосадованный. Хорошо Зворскому рассуждать!
