зажав в зубах сигару.
– Вы Шон? – спросил отец Иоанн, усаживаясь за столик. Тавров последовал его примеру. Мужчина отложил газету и кивнул, внимательно разглядывая собеседников. – Мы от Макса. Я Белл, а он – мистер Мэд.
– Макс рассказал вам условия? – спросил Шон, пыхнув сигарой. Он разговаривал по-русски довольно бегло, но с ярко выраженным западноевропейским акцентом.
– Вы совершенно бесплатно консультируете нас, а мы совершенно бесплатно угощаем вас ужином.
– Хорошо, что вы в курсе! – рассмеялся мужчина и крикнул: – Шурочка!
К столику подошла официантка Александра.
– Шурочка, нам по кружке «Афанасия», по сто грамм «Флагмана», три мясные закуски. А горячее мы потом закажем.
Александра принесла три кружки пива и графинчик с водкой. Шон разлил водку по рюмкам и прокомментировал, утрируя акцент:
– Очень правильный русский поговорка «если водка без пива – деньги уносит ветер».
– С вашего позволения, мы сначала пиво допьем, а водочку под горячее, – решительно возразил Тавров.
– Как хотите, – отозвался Шон, сделав глоток водки и запив ее пивом. – Так что вас интересует?
– Нас интересует некий господин Эспиноса из «Опус Деи», – сказал отец Иоанн.
– А в связи с чем?
– В связи с господином Гольдштейном. Если, конечно, вам это имя что-то говорит, – ответил Тавров.
– Конечно! – рассмеялся Шон, окутываясь дымом сигары. – С чего начнем?
– С «Опус Деи», – предложил отец Иоанн.
– О’кей. Итак, «Опус Деи». Основано в 1928 году испанским священником Хосе Мария Эскрива де Балагером. Тогда оно называлось «Священническое общество Святого Креста». Официально создавалось для объединения католиков в борьбе против коммунизма. Ну официальные цели – это всегда камуфляж. На деле «Опус Деи» представляет собой причудливый симбиоз масонской по сути организации с философией католических монашеских братств. Впрочем, тогда члены ордена активно боролись с коммунистами и республиканцами, что не осталось незамеченным. В 1941 году епископ Мадрида возвел орден в ранг епархиальной ассоциации. Тогда же диктатор Испании генералиссимус Франко наградил Балагера дворянским титулом, и основатель ордена стал зваться маркиз де Перальта. А в 1950 году римский папа утвердил в качестве первого всемирного католического светского института «Духовное общество Святого Распятия» и «Опус Деи». На сегодняшний день в «Опус Деи» насчитывается около восьмидесяти тысяч членов. Члены ордена делятся на «нумерариев», «агрегатти» и «супернумерариев». Нумерарии холосты, обладают высоким уровнем образования, живут в специальных общежитиях, отчисляют в пользу организации все свои доходы, получая взамен деньги на карманные расходы. Агрегатти также холосты, но живут в своих семьях и отчисляют в пользу организации большую часть заработка. Те, кто занимает руководящие посты в организации, называются «инскрипти» (т. е. «незарегистрированные»), – большинство из них лица духовного звания. Руководит организацией прелат, у него три заместителя. Духовным руководством ведает префект, функции внешних сношений выполняет прокуратор. На местах, в каждой стране, руководство представляют викарий и генеральный секретарь.
Появилась Александра, принесла в салатницах мелко нарезанные кусочки мяса с луком под майонезом и пожелала приятного аппетита. Когда она ушла, Шон продолжил:
– Хотя Пий Двенадцатый в 1942 году узаконил подобные организации мирян, руководство «Опус Деи» добивается признания себя клерикальной организацией со всеми вытекающими привилегиями: кардинальское звание для прелата, сан епископа для руководителей в наиболее важных странах и абсолютная власть над членами организации. С появлением на папском престоле польского кардинала Войтылы под именем Иоанна-Павла Второго «Опус Деи» вплотную приблизилось к своей цели. Одним из первых официальных мероприятий Войтылы в звании папы стало посещение могилы Балагера с последующей молитвой. Кроме того, с 1982 года «Опус Деи» стало личной прелатурой римского папы. Одновременно папа распорядился начать процесс беатификации Балагера. Ну это вполне понятно: без поддержки «Опус Деи» архиепископ Кракова никогда не стал бы римским папой. К началу восьмидесятых годов семьдесят пять тысяч членов «Опус Деи» восьмидесяти национальностей полностью или частично контролировали около пятисот университетов, более шестисот газет и журналов, тридцать восемь информационных и рекламных агентств, двенадцать кинокомпаний. Понятно, что истинных масштабов их деятельности представить нельзя, поскольку даже в уставе «Опус Деи» в пункте номер сто восемьдесят девять записано: «Для того чтобы институт мог легче достигать своих целей, желательно, чтобы он как таковой существовал тайно». Этим все сказано!
– Да, зловещая организация, – согласился Тавров, – хорошо хоть, что у нас их нет.
– Вот как раз господин Хуан Эспиноса Альварес и гостил в Москве в декабре прошлого года, чтобы произвести в викарии российской ветви господина Гольдштейна, – рассмеялся Шон.
– Но этого не может быть! – воскликнул отец Иоанн. – Гольдштейн – еврей и не является священником Римско-католической церкви! А викарием «Опус Деи» может быть только священник!
– Может, может! – ответил Шон, уплетая мясную закуску. – В октябре прошлого года господин Гольдштейн побывал в Ватикане, где был рукоположен в священники самим папой. Вот так! А прокуратор «Опус Деи» епископ Эспиноса официально произвел отца Игнатия в викарии. Если вы не знаете, то господин Гольдштейн получил имя Игнатий при крещении, в честь Игнатия Лойолы, основателя ордена иезуитов. И учился здесь, в Москве, в Колледже философии, теологии и истории им. Св. Фомы Аквинского. Католическая церковь вообще ведет беспрецедентную прозелитическую деятельность в России, причем активно использует для этого различные культурные и благотворительные организации. Впрочем, не только в России. Практически все православные иерархи признали свою зависимость от римского папы. А константинопольский патриарх Варфоломей даже закончил Папский Григорианский университет в Ватикане! Только с греческой и русской церквями пока ничего не выходит. Но римская курия активно работает в данном направлении. Пять папских организаций ведут активную подрывную работу: в первую очередь, разумеется, орден иезуитов; затем Конгрегация священной канцелярии, представляющая главный информационный центр Ватикана; Конгрегация восточных церквей, ведущая активный агентурный шпионаж; так называемое Бюро информации Центра информации для бога, активно занимается шпионажем с 1939 года. А координирует всю эту противозаконную деятельность «Опус Деи». Я представить себе не могу, чтобы что-либо подобное делала Православная церковь на моей родине в Ирландии! Оттого действия римской курии у меня вызывают чувство глубокого возмущения.
– Спасибо вам, Шон, – сказал отец Иоанн, – но давайте вернемся к Гольдштейну. Это какая-то удивительная метаморфоза. Судимый за спекуляцию российский бизнесмен, миллионер, еврей – и вдруг становится римско-католическим священником!
– Ну здесь-то и сыграл свою роль Эспиноса, – заметил Шон. – Ведь Эспиноса свою карьеру делал в римской курии. Еще в 1974 году молодой священник из Мадрида прибыл в Рим для работы в священной конгрегации семинарий и университетов. Кстати, тогда еще был жив Балагер, который являлся консультантом той самой конгрегации. Однако довольно быстро Эспиноса завел необходимые связи и в 1978 году вдруг оказался на работе в Институте религиозных дел, на самом деле выполняющем функции банка Ватикана. Что за метаморфоза? Ответ прост. Сеньор Эспиноса принимал активное участие в организации убийства папы Иоанна-Павла Первого, а один из организаторов убийства, епископ Пол Марцинкус, как раз и возглавлял Институт религиозных дел.
– Разве папа Иоанн-Павел Первый был убит? – удивился Тавров. – Я, правда, слышал, что он очень мало провел времени на папском престоле. Но никогда не слышал о том, что он был убит.
– Тем не менее это так, – ответил Шон.
– Послушайте, – вмешался отец Иоанн, – вы сейчас завязнете в политических дебрях. Политика не является целью нашего появления здесь. Мы должны получить максимум информации о Гольдштейне.
– А я о нем и говорю, – возразил Шон. – Как вы поймете, что собой представляет Гольдштейн, если не будете представлять себе стоящие за ним силы?
– Ну хорошо, хорошо, – согласился отец Иоанн.
