уже мёртвый упал на землю. Ярослав облегчённо выдохнул и с трудом поднялся на ноги. Ещё раз осмотрел поверженного противника. Кровавая рана на теле великана пересекала всё туловище от левого бедра до правого плеча.
'Да уж, воистину, Давид поверг своего Голиафа!'
Руки дрожали от пережитого напряжения. Тряхнув головой, Яр огляделся. Почти половина разбойников была уже мертва, но ребятам всё равно приходилось туго. Долго не раздумывая, Ре'мьеро снова ринулся в бой, попутно снеся голову одному из разбойников, наседавших на Мьерго. В левой руке он продолжал сжимать кинжал, используя его с жесткой эффективностью. Яр оставил кинжал в горле третьей жертвы. Все остальные после покойника-Зао казались слабаками, и теперь он уже мог не так сильно выкладываться.
Через несколько минут он с удивлением обнаружил, что не осталось ни одного живого разбойника. Устало улыбнувшись, Яр принялся оглядывать своих и тут же наткнулся взглядом на стоящего на коленях Мьерго. Перед ним на земле лежал человек. Гилс Зальмо. До сих пор сжимая арбалет в окровавленной руке. Ярослав медленно подошёл и, сам того не заметив, тоже опустился на колени. Без сомнения Гилс был уже мёртв. Его грудь пересекала глубокая рана. Видимо, он так и не успел выстрелить. Яр вдруг почувствовал, что задыхается, в его голове пролетели сотни таких же ситуаций. Он в очередной раз потерял друга. Друга?! Да, бесспорно, все они незаметно стали ему дороги. Ярослав вдруг с ужасом понял, что это снова война. ЕГО война. И любой из них может умереть. Протянув руку, он закрыл Гилсу глаза.
— Нам будет чертовски не хватать тебя, приятель, — пробормотал он чуть слышно и медленно поднялся.
Все сгрудились вокруг. Грязные как черти, вымазанные своей, а по большей части чужой кровью. Усталые. Подавленные. Даже Максо, недавно появившийся в отряде, с грустью смотрел на всё происходящее.
— Надо совершить обряд Упокоения [20].
Голос Алексимо, словно гром, разорвал гнетущую тишину. Все тут же пришли в себя. Ларс, Тэпер и Норес бросились к лесу. Мьерго при помощи барона обмывал тело. Максо со странным благоговением забрал из рук умершего арбалет и с тщательностью принялся чистить его от крови и земли. Ярослав почувствовал себя здесь лишним. Он абсолютно ничего не знал о местном обряде похорон.
Когда Мьерго с Алексимо переодели Гилса, показались остальные, неся огромные вязанки хвороста. 'Сожжение!' Отойдя немного от места боя, они принялись складывать вязанки в одной им известной последовательности. Тем временем Максо закончил возиться с арбалетом Гилса. Подойдя и опустившись на одно колено, вор любовно вложил оружие в руки покойному:
— Ты отлично с ним управлялся. Не теряй навыков и впредь.
Поднявшись, Максо отправился помогать складывать хворост для огромного погребального костра.
— Чувствуешь себя лишним? — раздался за спиной негромкий голос Ала.
— Есть немного, — Ярослав обернулся. — Я даже не знаю, что нужно делать. Как помочь.
— Просто помни о нём. Смерть это не плохо. Смерть — это лишь продолжение жизни. Причём намного более спокойное… В нашем мире не принято рассказывать детям об обрядах Упокоения и Соединения.
— Соединение?
— Скрепление союза между мужчиной и женщиной.
— Брак?
— Я не знаю значения этого слова. Соединение. Скрепление жизней, душ, тел…
— Значит, ты посчитал меня за ребёнка? — немного возмутился Ярослав.
— Таковы правила. Узнать об обрядах могут лишь поучаствовавшие в них, пережившие чью-то смерть.
— Мило…
— А сейчас нам пора.
Костёр был закончен. Тело Гилса Зальмо аккуратно подняли и уложили на хворосте, постелив сначала плащ. Все собрались вокруг. Мьерго принёс уже горящий факел и, склонившись в поклоне, передал его барону Де Крону. Затем занял своё место в круге. Ярослав, не отрываясь, смотрел в совсем ещё юное лицо Гилса. Он был отличным парнем, мастерским стрелком. Ему бы ещё жить да жить. Сердце сдавила горечь. Но, посмотрев в спокойное лицо самого юного из своих учителей, Яр понял, что тот не страшился смерти и был готов умереть. Как это ему было знакомо…
— Пусть тело твоё поглотит всемогущий огонь, — Алексимо медленно подносил факел к хворосту. — Пусть смелость твоя не оставит слабого духом. Пусть преданность твоя послужит хорошим уроком, — пламя медленно разгоралось, начиная ласкать лежащее сверху тело. — Пусть память о тебе никогда не покинет людские сердца. Пусть душа твоя обретёт достойную замену. Да будет на то воля наша!..
Алексимо сделал шаг назад, медленно отступая от пылающего погребального костра. Остальные проделали то же самое. Когда тела уже почти не было видно за языками пламени, все отвернулись. Ярослав бросил последний взгляд на Гилса и, неожиданно для самого себя, попросил Небо быть справедливым.
Только потом, всё также молча и стараясь не смотреть на догорающий костёр, они занялись собой: отыскали лошадей, привели себя в порядок и как можно быстрее покинули это место, вскоре превратившееся в пиршественный стол для падальщиков.
Глава 11
Его величество Лехандро Ре'верден Де Къердо негодовал. Даже столь любимый им закат не мог его сейчас успокоить. 'Этот ненавистный Фернандо, этот бастард просто неуловим! Он всё ближе и ближе подбирается ко мне, такое впечатление, что он уже дышит мне в затылок!'
Всё больше и больше дворян негласно переходило на сторону Фернандо, ещё год и правлению Лехандро придёт конец. Даже междоусобная война не сможет состояться — Фернандо с соратниками просто не с кем будет сражаться. Они подавят числом Ре'вердена и его немногих оставшихся пока союзников…
Но у Лехандро есть надежда — Чаша Вечности. Именно с ней он связывал свою будущую жизнь. ' Если у меня всё получиться…о! такого ещё не достигал ни один смертный! Только бы протянуть эти полгода! Тогда всё изменится… Я просто раздавлю Фернандо как букашку, мельтешащую перед глазами. А этот маг… и с ним я разберусь, потом. Пока же можно его отлично использовать. Надо только подождать… полгода… уже даже меньше…'
Пронизывающий ветер свистел в вершинах гор и башнях Цитадели. Было холодно — здесь ночью всегда так. Солнце уже зашло, но Луна ещё не появилась — было время той непроглядной темноты, когда весь мир кажется пустым, несмотря на миллиарды звёзд, мерцающих в его необъятной глубине. Именно в эти часы человек понимает, что он вовсе не венец творения, не царь и повелитель всего живого, а лишь песчинка в этой огромной Вселенной. Сошка, возжелавшая стать кем-то!
Ровный, чуть голубоватый свет магических шаров осветил одинокую фигуру, застывшую на балконе Центральной башни Цитадели. Магистр Конер смотрел на восток. Именно там, за горными пиками находился Самбро, столица Виньер и его правитель Лехандро. Этот самонадеянный юнец, думающий, что всё в его власти, и мечтающий лишь о том, как весь мир упадёт к его ногам. Маг усмехнулся — Его Величество слишком много о себе думает. Куда уж ему представить, что маг, обратившийся к нему с предложением всевластия взамен на скромное вознаграждение, на самом деле просто использует его как жертвенного агнца. Магистр Конер просто не мог дождаться того дня, когда всё встанет на свои места, и он, стерев самодовольство с лица монарха Самбро, займет, наконец, законное место в этом мире. В мире, принадлежащем только ему одному и никому другому…
Замерев у небольшого стрельчатого окна, черноволосый мужчина в задумчивости осматривал
