Деться ему некуда, тропа здесь одна. Если он только летать не умеет.
Интересно, что ему подсказало бежать от туши оленя? Как почувствовал опасность для своей нежизни? Узнать вряд ли удастся. Зомби подчинению не поддаются, остатки плоти, пусть и мертвой, но все же, частично живой, мешают этому. Происходят у зомби постоянно химические процессы, пусть и процессы разложения. Вот и выходит, что неживыми их полностью не назовешь. А местные некроритуалы только на чистые кости действуют, без биологической оболочки. Местная специфика. Так сказать, доказательство лживости земного культа Вуду, здешней многовековой практикой. Или, для духов Лоа и Барона Самеди, сюда хода нет. Место уже занято.
Ага, вот и наш спортсмен — беглец.
Опал быстро вскинул арбалет, отслеживая подобием прицельной планки траекторию движения зомби, один за другим выпустил пять болтов. Первый и второй прошли чуть выше, слегка чиркнув по сгорбленной спине бегущего существа. Опал сделал поправку. Третий ударил существо в плечо, сбивая на землю, опрокидывая на спину. Зомби, отталкиваясь руками и ногами от каменистой поверхности, перевернулся, кривыми скачками устремился дальше. Четвертый болт опять прошел мимо, пятый ударил метко, точно в… хм, таз существа, направляя его бег к развалинам.
Вылетевший из-за поворота, преследующий зомби Пес резко затормозил всеми четырьмя лапами. Клацнул челюстью раз, еще. Замотал литым черепом, угрожающе припал на передние лапы.
В развалинах режуще слух скрипнуло, взметнулось что-то суставчатое, в крючьях, иглах, шипах. Грозное, мощное. Сочащееся, дымящимися на воздухе, желтыми каплями. На камнях, куда попадала слизь со щупальцев существа, появлялись глубокие язвы, как от кислоты. Из воронковидных отростков щупалец выстрелили тонкие нити пыли, мгновенно растекшиеся на воздухе в клочья желтого тумана. Бегущий неживой с разбегу налетел на одно из пыльных полотен, с видимым трудом сделал шаг, ещё полшага. Упал на колени. Застыл.
Очевидно, бегущий зомби пересек невидимую границу, и нечто в развалинах незамедлительно отреагировало на нарушителя периметра.
Щупальца с влажным хлюпом ударили по замершему мертвяку, впились крючьями, подцепили расплющенное хлестким ударом тело. Мгновенно сложились в себя, втянулись. Исчезли за оплавленными краями развалинами бывших стен.
Тишина. И даже постоянно шумящих, скандаливших между собой ворон и чаек не слышно. Волны озера только мерно плещут о скалы. И чудовище затихло. Глубокие язвы на камнях курятся легким желтоватым дымком. Только и остается, что сказать «Ни хрена себе!» и головой помотать в изумлении.
Опал так и сделал. Выполнив вышесказанное, плюнул на истраченные арбалетные болты — собственная нежизнь дороже. Развернулся, не оглядываясь, направился к облюбованной пещере. Пусть то, что там сидит — сидит и дальше. А него своих дел не впроворот.
В пещере все было не так страшно, как им предполагалось, судя по грохоту обвала. Свалилось с потолка несколько сталагмитов или сталактитов, бог их ведает. Рассыпались от ударов о каменный пол в мелкую белую крошку. Семейство летучих мышей, заполошно мотаясь и пища, обустраивало новое место жительства. У левой стены обрушился небольшой каменный выступ. Груда щебня и мелких камней слегка присыпала ровную каменную поверхность пола пещеры. Больше никаких разрушений и повреждений.
Работы по очистке пола часа на полтора, ну два от силы. Зато белой крошкой удобно просыпать грани ромба и основной круг. А так бы пришлось вычерчивать линии острием меча. Долго и муторно. Шестопером ямки для огней долбить. Сейчас же достаточно осколки выступа выложить в виде чаш и наложить в получившиеся сферы, расколотые в щепу, куски заранее приготовленного дерева.
Закончив с устройством пентаграммы, Опал задумчиво оглядел принесенную в пещеру небольшую груду изломанных костей от остова неизвестного монстра, что врос в землю у развалин. Честно говоря, для него все монстры этого мира были неизвестны. Единственно хорошо известный ему монстр был он сам. Ну, еще Пес, продолжавший удивлять своим возвратом к поведению настоящей живой собаки. Не оказалось среди книг читаемых им на Мертвом дворе хорошего и подробного бестиария здешних порождений Эпохи Разрушения. А по дороге к озеру, библиотеки со свободным доступом к лучшим подаркам на День Рождения, как-то всё не попадалось.
Вот и думал Опал, прикидывал, стоит ли добавлять эти странные кости к основным ингредиентам в процессе метаморфирования Пса или все же не рисковать? Всеблагие ведают, что могло получиться на выходе. Опять же, судя по мрачноватым, жутковатым историям о Стальных горах, иметь в качестве спутника небольшой броневик с повышенными возможностями обороны и нападения было бы весьма неплохо.
Себя он утяжелять и упрочнять более не собирался. Достаточно. Насколько мощен был баронский жеребец и то, через десяток лиг он начал жалобно ржать, жалуясь на неподъемный вес всадника. Ну и карабкаться по скалам и обрывам тяжело. Разогнавшись, останавливаться приходится долго, в качестве тормоза используя все подручные средства вроде стволов деревьев или валунов. На поворотах заносит.
Если же вспомнить провальное преследование «слухача» — егеря, то один сплошной вред. Еле выбрался тогда из ила на дне реки. Был бы он живым, нужно было бы ему дышать — там бы и остался.
Последующее же утяжеление грозило полной потерей мобильности. Биться в рядах пехоты герцога, в качестве сверх тяжеловооруженного латника, он не собирался.
Решено. Хватит с него черепов мага Воранта и саура Самара.
Да, кости от скелета монстра — танка. Как добыл? Просто. Необычайно легко, только чуть-чуть потратив время на размышления, когда снова рассматривал развалины. В результате размышлений нашел выход из ситуации. Пожертвовал еще одной энергострелой. Взорвал костяк монстра и вытягивал потом, разметенные взрывом обломки костей, импровизированной «кошкой».
Щупальца Нечто, взбудораженного взрывом, бессильно хлестали по камням, дробя их в крошку и разбрызгивая капли кислоты. Плевались желтой пылью-туманом. Но как-то не впечатляюще, совсем не так, как в первый раз. Вяло. И тумана было всё меньше и меньше. Еле виден он был на свету. Можно было не очень опасаться попадания в него. Опал бросил в одно такое туманное полотно оглушенную камнем ворону. Птица чуть замедлилась, поймала крылом каплю кислоты, дико разоралась и улетела, суматошно махая крыльями. Не подействовало на пернатого подопытного оружие монстра. Так что, нужно было только следить, чтобы едкие капли не попали на доспех, а так «рыбачь» себе потихоньку. Опал правильно предположил, что чудовище передвигаться самостоятельно по поверхности не может. А если и способно, то двигается подобно земной черепахе — медленно и неуклюже.
Было бы иначе, давно бы чудовище убралось с этого голодного и недобычливого края. При гигантских размерах щупалец, его туловище должно быть размером с железнодорожный вагон и прокормиться такому монстру просто нереально.
Так и оказалось. Скорее всего, в развалинах скрывалось что-то вроде сухопутного спрута, не способного к передвижению, с небольшим туловищем — головой и маленьким, с орех, мозгом. Было бы поумнее, давно бы перестало яриться и напрасно тратить силы. И так совсем небольшие. За столько лет поистрепалось чудовище. А так у Опала возникало большое желание подобно мальчишке покидаться палками и камнями и задразнить монстра насмерть.
Предпосылки были — два щупальца столкнулись в воздухе и сплелись друг с другом в бескомпромиссной схватке. Летели брызги желтой крови — кислоты. Отваливались располосованные крючьями и шипами куски розоватого мяса. Воронки на щупальцах натужно извергали из себя еле видимые жалкие струйки пыли.
Своя собственная кислота и замораживающая пыль на самого монстра, похоже, не действовали. По крайне мере, это было не очень заметно.
Опал поставил на левое щупальце в этой самоубийственной битве и выиграл. Псу же был безразличен победитель. Он стремительно метался, явив наглядно свою сумасшедшую скорость, охотясь за кусками мяса монстра. На лету хватал, тут же глотал. На бегу, ни на секунду не останавливаясь, «перерабатывал» и бросался за следующим ломтем плоти монстра. В своем охотничьем азарте на редкие,
