– И никого не было, – сказал он, разведя руками. – Даже на завтраке. Я думал, и сейчас буду один.
– Я не смогла спуститься на завтрак, – честно призналась женщина, – просто очень устала. Все утро проспала у себя в номере. Потом приняла душ и заставила себя спуститься. Хотя есть мне совсем не хочется.
– Напрасно, – внешне равнодушно заметил Дронго, – здесь шеф-поваром работает один из лучших мастеров своего дела – Гай Легай. Вы видели его изысканные пригласительные на ленч, лежащие в каждом номере?
В номерах лежали специальные коробочки с приглашениями от Гая Легая. Это были фотографии его блюд, сделанные в виде приглашений. Утонченная атмосфера «Ритца» чувствовалась буквально во всем. Даже запасные пробки для шампанского были здесь с выгравированными вензелями отеля.
– Я не обращала на них внимания, – призналась Барбара, – а сегодня тем более. Просто очень устала.
Дронго молча слушал. Она вдруг поняла всю двусмысленность своей фразы и посмотрела на Дронго. Тот выдержал ее взгляд.
– Это не то, что вы думаете, – прошептала она.
– Это не мое дело, – холодно ответил Дронго.
– Нет, – покачала она головой, – я видела, как вы вчера обернулись. И вижу, как вы на меня сейчас смотрите. Осинский взял меня именно потому, что я ему понравилась.
– Это я уже понял.
– Ничего вы не поняли. Он как ребенок. Ему просто нужен был рядом сильный друг. Сильная женщина, если хотите. Он рано потерял отца и воспитывался среди женщин. Понимаете, как это серьезно? У него практически никогда не было своей женщины.
Дронго молчал. Просто положил вилку и нож и молчал.
– Я иногда остаюсь у него в номере, – с явным вызовом сказала Барбара, – он просто несчастный человек. Сильно подвержен разного рода меланхолии. Несмотря на мировую славу, очень неуверен в себе, замкнут. Любая женщина, проявляющая к нему интерес из чисто меркантильных соображений, кажется ему Мадонной, сошедшей на землю для встречи с ним. Даже если у нее чисто практический интерес.
– Я должен его пожалеть? – спросил Дронго чуть раздраженно.
Она чутко уловила это раздражение. Медленно покачала головой.
– Не стоит. Просто я хотела, чтобы вы все поняли.
– Каждый мужчина ищет в женщине нечто невозможное. Какую-то тайну. И подсознательно всегда хочет иметь рядом женщину-мать, полностью преданную ему, любящую, заботливую. В сочетании с ее сексуальностью это и есть недостижимый идеал, – ответил Дронго более спокойным тоном, – поэтому я, кажется, начинаю вас понимать.
– Нет, – возразила она, – вы опять не поняли. Он не совсем мужчина. В общем, он не совсем состоятелен в интимной жизни.
Дронго изумленно посмотрел на нее.
– Вы хотите сказать…
– Да, – кивнула она, – он почти импотент. Нужны очень большие усилия, чтобы он хоть как-то мог себя выразить. И не всегда у него все получается. Это у него, видимо, давно, еще до того, как он стал такой знаменитостью.
Он вдруг понял и оценил эти круги под глазами, эту усталость, этот почти равнодушный тон. Она не лжет, понял Дронго. Усталость в ее глазах была другого рода. Он слишком односторонне все оценивает. Дронго взял ее руку и бережно поднес к губам.
– Простите, – сказал он, чуть дотрагиваясь губами до ее руки.
– За что? – спросила женщина. В ее глазах были слезы.
– Я заставил вас плакать, – сказал Дронго.
И потом они долго молчали. На десерт она традиционно не осталась. Только попросила кофе в номер. И, кивнув на прощание, вышла из ресторана. Дронго проводил ее взглядом и попросил официанта принести ему какой-нибудь коньяк. Он сидел довольно долго в одиночестве, пока в ресторане не появился Моше. Он стремительно пересек зал и сел рядом с Дронго.
– Мы, кажется, с вами сегодня уже встречались, – равнодушно заметил Дронго.
– Я все узнал, – торопливо сказал Моше. – Ястреб не хотел вас убивать. Он прислал Пола, чтобы тот сумел вас вытащить из отеля. Мы проверили. Там, где он должен был ждать своего партнера, его уже нет. Он, видимо, дежурил у отеля «Ритц» и, увидев, как выносят его тяжелый чемодан, все понял. Понял и снова скрылся. Мы просто не успели.
– Ничего другого я и не ожидал, – признался Дронго, – надеюсь, хоть его партнера я больше никогда не увижу?
Моше поднялся с кресла.
– Это я вам обещаю, – сказал он, – вы никогда больше о нем не услышите.
И быстро вышел из ресторана.
Он был в костюме. Интересно, подумал Дронго, где он оставил свое пальто? В холле отеля он не видел гардероба. Или сотрудник МОССАДа тоже живет в этом отеле? Он покачал головой. Бедняга Хемингуэй даже не подозревал, сколько интересного произойдет здесь после его смерти.
Он попросил принести немного выпивки. Официант с удивлением смотрел на гостя, не выпившего и то, что он принес до этого. Дронго поднялся к себе только через полчаса. Следовало подготовиться к вечернему приему. Вспомнив о приеме, он позвонил в номер Якобсона. Тот поднял трубку лишь после восьмого звонка.
– Здравствуйте, – сказал Дронго, – вчера вы так быстро ушли из театра, что я ничего не понял.
– Да, я себя плохо почувствовал, – равнодушно-чужим голосом ответил Якобсон.
– Вы читали сегодняшние газеты? – спросил Дронго. – Нашего друга там довольно сильно ругают. По-моему, третье представление было куда хуже двух предыдущих.
– Может быть, – согласился Якобсон, – я не видел этих газет.
– Мне казалось, вас интересует все, связанное с музыкой Осинского, – еще больше удивился Дронго.
– Я просто немного утомился, – ответил Якобсон.
Надеюсь, у него иная, чем у Барбары, причина, подумал Дронго.
– Вы не пойдете вечером на прием к премьер-министру? – спросил он, уже не надеясь услышать положительный ответ.
– Не пойду, – подтвердил его худшие опасения Якобсон, – у меня сильно болит голова. Поезжайте лучше вы втроем.
– Хорошо, – Дронго подумал, что уже ничему не стоит удивляться, – я просто хотел с вами поговорить.
– О чем?
– Сегодня меня чуть не убили в моем номере, – коротко сообщил Дронго, – это был один из партнеров Ястреба. По-моему, я был прав. Он в первую очередь будет охотиться за мной, обрадованный возможностью свести счеты.
– Да, – согласился Якобсон, – похоже, вы действительно правы.
– Я позвонил, чтобы обсудить некоторые возможные варианты нашего будущего поведения. И европейского турне маэстро Осинского.
И вдруг он услышал абсолютно невозможный ранее ответ:
– Не стоит так беспокоиться, мистер Саундерс. Может, мы даже отменим это турне. В конце концов, безопасность нашего друга важнее всего. Мы уедем в Америку, а вы сможете вернуться к себе домой. Гонорар вы, конечно, получите за три месяца. Раз угроза так велика, мы просто не можем рисковать.
«С чего бы это? – удивленно подумал Дронго. – Он, кажется, сходит с ума».
– Я должен уехать? – не поверил он услышанному.
– Да, мистер Саундерс, – тяжело подтвердил Якобсон, – и как можно быстрее. Видимо, мы несколько ошиблись. Личная ненависть к вам Ястреба гораздо сильнее, чем порученное ему дело.
