пистолетом бежал, стрелял…
Подошел тот, у которого были обожжены руки.
— Я не понимаю, как это могло произойти? — возмущался он. — Я едва успел поднять дискету и удостоверение, которые бросил этот, а они загорелись!.. Почему?
— Об этом ты в рапорте напишешь… Так, надо посмотреть, кто же это?..
Раскрыв какой-то документ, он присвистнул и присел.
— Мужики!.. А вы знаете, кто там в цветочках вылеживается?
— Кто? — насторожились все.
— Кляко! Тут так и написано: 'Кляко Степан Федорович'…
— Из наших, что ли получается, ментов?..
— А я еще успел заметить, что и 'корочка'-то вроде как наша, ментовская…
— А не тот ли это Кляко, который в министерстве Оперативным отделом руководит?..
— Уже руководил, — поправил его товарищ.
— Ну да, конечно, — согласились с ним.
Тут подошел еще один, ведя за собой трех человек: двух женщин и мужчину.
— Сержант, вот свидетели. Все в один голос твердят, что этот, который мертвый, бросился сам на автомобиль…
— Нет, — перебила его одна из женщин. — Я точно видела, как еще до того, как его ударила машина, что-то подняло его в воздух и бросило в машину.
— И мы тоже, — вторили ей остальные свидетели.
Сержант состроил гримасу и посоветовал:
— Я бы вам, уважаемые граждане, не советовал бы подобное рассказывать следователю, чтобы он не вызвал для вас бригаду санитаров из дурдома.
Говорившая первой дама уткнула пухлые руки в бока и гневно насупила брови:
— Ты, милок, хочешь сказать, что я, глупая баба, все это придумала?
За семь лет работы в патруле сержант неплохо разбирался в людях, и прекрасно знал, что с подобными женщинами надо вести себя осторожнее.
— Ничего я не хочу сказать, кроме того, что этот молодой человек, — он указал на одного из своих подчиненных, — запишет ваши показания. Денисенко, как ты меня понял?
— Да, сержант. Все сделаю.
Сержант же подошел к Леониду и расстегнул наручники:
— Не думаю, парень, что тебя надолго задержат. Сам видел, что ты не виноват, но все произошло так внезапно и фантастически…
— Я сам ничего не понял, — признался Горек, растирая запястья.
— Ты извини нас. Мы слегка погорячились.
— Не стоит извиняться. У вас такая работа.
— Зачем тебе столько цветов? — заглядывая в автомобиль, с удивлением спросил сержант.
— Да как тебе сказать… Недавно познакомился с одним человеком и собирался сделать ему приятное.
Сержант понимающе кивнул.
— Готовился на свидание, а оказался на похоронах… Красивые цветы, парень. Ты стой здесь, никуда не уходи. Скоро должна подъехать следственная группа.
Я и не думаю уходить. Закурить можно?
Может ты у меня будешь спрашивать разрешения и на то, чтобы сходить в туалет? — со смешком спросил сержант.
Леонид тоже коротко рассмеялся своей глупости. Он еще не совсем пришел в себя после случившегося и время от времени косился на свою машину, где на цветах покоилось тело одного из влиятельных и известных людей страны.
— До чего же бывает скучна иногда жизнь, — сказал он себе.
— И не говори, — ответил сержант.
ЧАСТЬ X
Ивана подозвал к себе водитель автобуса:
— Ваня, что будем делать дальше? Мне уже изрядно надоели эти милицейские зады, — он указал на милицейские машины, едущие впереди автобуса с включенными проблесковыми маяками на расстоянии не более сорока метров. Если же посмотреть в зеркало заднего вида, то можно было увидеть целую колонну милицейских и специальных машин, которая растянулась на добрый километр.
— Не надо беспокоиться, — ответил Иван, прижимая раненую руку к боку. Рана доставляла немало хлопот. От постоянной и сильной боли тошнило и кружилась голова, но Иван мужественно переносил страдания. — Эти ребята меньше всего хотят ввязываться в драку. Они нас только сопровождают.
— Это я и сам вижу. Я спросил о другом.
Иван его прекрасно понял. Он и сам немало думал о том, что произойдет в ближайшем будущем. Пейджер несколько часов молчал, и это начинало беспокоить. И дело было не в том, что Иван был человеком, неспособным самостоятельно принимать решения, а в том, что его, большую часть жизни, учили четко и ясно понимать и исполнять приказы других, и сейчас ему меньше всего хотелось изменять этим правилам.
Его также учили не задавать вопросов, а, опять же возвращаясь к прошлому, выполнять приказы. Сейчас, находясь в автобусе, в компании товарищей и перепуганных заложников, он мало что понимал в том, что происходило на самом деле. Он был исполнителем чужой воли, но она с семи часов утра, когда было получено последнее и единственное сообщение на пейджер, больше себя никак не проявляла. В ранее оговоренном плане было четко и ясно сказано, что все инструкции будут доставляться уже известным способом и с известной подписью 'Ярый'. Когда автобус подъезжал к Ровно, в около часа дня, Иван держал пейджер в руках, ожидая сообщения, но ничего не было, и Иван принял решение не заезжать в город, и направил машину по объездной дороге в сторону Новограда-Волынского. Маршрут также был оговорен заранее, хотя также было непонятно, почему надо было ехать в Киев, туда, где с террористами расправятся в считанные минуты, туда, где полно хорошо обученных специалистов по борьбе с терроризмом, и которые с огромным удовольствием отточат на них собственное мастерство. Лес 'почему' и 'зачем' вырастал перед Иваном, и ни единого ответа он не мог получить…
Он взглянул на часы. Было 14:27. Через тридцать минут они должны были въехать в Новоград- Волынский. От этого города до Киева оставалось не более шести часов езды, но впереди был еще Житомир, и если, как и в Ровно, спецназ не решится на штурм в Новограде-Волынском, тогда это обязательно произойдет в Житомире: власти незачем показывать свои слабость и нерешительность, пропуская автобус в столицу. Иван, несмотря на боль, мог мыслить трезво, и эти думы не давали ему покоя.
— Что будем делать, командир? — спросил его водитель. — Объедем Новоград?
Иван не торопился с ответом. Он смотрел на едущие впереди автомобили сопровождения.
Неожиданно со встречной полосы, на полном ходу, мастерски выполнив крутой вираж, переехав разделительный газон, к автобусу помчался легковой автомобиль с надписями на бортах '43-й канал TV'. На крыше автомобиля была установлена небольшая спутниковая антенна. Из окон, держа камеры в руках, привязанные страховочными ремнями, высунулись два оператора. Чтобы не столкнуться с этой машиной, которая круто шла наперерез автобусу, водитель последнего резко отвернул в сторону, но из окна автомобиля ему показали большой палец, давая понять, что все будет в порядке.
— Черти! Что вытворяют! — с усмешкой воскликнул водитель автобуса. — Наверняка, перед тем как сесть за руль машины, этот парень управлял штурмовиком!..
— Пронюхали, — низким голосом произнес Иван. Он не разделял восторга своего водителя.
— Ты что-нибудь слышал о 'Чернобыльской Сечи', Стас? — спросил он водителя.
— Я? — весело изумился тот. — Чтобы я об этой дыре не слышал? Неделю назад я был там, в составе
