опоздать и приехал раньше. Улыбаясь, она подошла к двери.
— Здравствуйте, Татьяна, вас хочет видеть Ян Олегович, — говоривший был детиной метра с два, этакий двустворчатый шкаф с застывшим выражением лица.
— Когда? — у нее бешено заколотилось сердце.
— Сейчас.
— А если я не поеду? — Таня начала пятиться назад в глубину квартиры.
— Поедете.
— Но я не могу! — от возмущения она потеряла на какое-то время дар речи. — Ко мне должны сейчас прийти. Поймите! Не силой же вы меня потащите.
— Надеюсь, до этого не дойдет, — невозмутимо ответил мужчина.
— Вы не имеете права, я буду кричать.
Мужчина улыбнулся.
— Я последний раз по-хорошему прошу вас пройти со мной. Иначе я приму меры.
— Господи, да что же это такое! Позвольтетн7 мне хотя бы написать записку, я в двери ее оставлю.
— Пишите.
Управившись, Таня в сопровождении 'конвоя' спустилась на улицу. Знакомой дорогой машина уносила ее за город.
Алик третий раз пробегал глазами записку.
'Смешно, но у меня никак не получается выйти из амплуа вечнопросящей прощения. Мне очень жаль, но я вынуждена уехать. Прошу вас, Алик, найдите возможность увидеть меня в другой раз'.
Он очень расстроился.
'Что ж так не везет? Прямо из рук ускользает, что за женщина? Может, за ней приехали друзья Влада? Ну так бы и написала. Нет, все загадками. Спасибо и на том, что хоть оставила надежду'.
Ян Олегович сидел в кресле возле камина в своей библиотеке. Вся мебель в комнате была из красного дерева под семнадцатый век. На стенах висело несколько раритетных полотен. На полу лежал немыслимых размеров ковер ручной работы. Тяжелые бархатные шторы темно-бордового цвета были тесно сомкнуты и не пропускали солнечного света. В комнате было прохладно.
Перед ним на маленьком столике лежали старинные золотые монеты. Он осторожно брал одну из них и внимательно рассматривал через увеличительное стекло.
В комнату зашел мужчина и тихо отрапортовал, что Татьяна доставлена. Ян Олегович молча кивнул головой.
— Танюша, здравствуйте, — он оторвался от монет и поднял глаза на свою гостью. — Очень рад, что вы нашли время навестить старика. Проходите, присаживайтесь. Через час будет ужин, надеюсь, вы составите мне компанию.
Таня ничего не ответила. Она была вне себя от возмущения и страха одновременно.
— Слышал о трагедии, которая вас постигла. Очень печальная история. Вот так, живет человек, и раз — его нет.
— Вы пригласили меня, чтобы высказать свои соболезнования? — Таня еле сдерживалась.
— Отнюдь нет, — Ян Олегович отложил в сторону лупу. — Зачем же я стану лицемерить, когда вы знаете мое мнение о Владе. Я намерен с вами, Танечка, поговорить и кое-что предложить вам.
— Например? — с вызовом сказала она
— Но я не могу позволить вам разговаривать со мной в таком тоне. Вы отчего-то злитесь на меня?
— Я не люблю, когда надо мной совершают насилие.
— Ах, какая жалость, — он пожал плечами. — Мне нужно было с вами поговорить.
— Пожалуйста, говорите, Ян.
— Мы будем говорить за ужином. А пока я попросил бы вас переодеться в более подходящий к такому случаю наряд, вы его найдете в комнате, куда вас проводят, — он улыбнулся.
— Именно таким образом вы пытаетесь сделать меня счастливой? — не дожидаясь разъяснений, Таня продолжила: — Я не пойду ни в какую комнату, я не буду ни во что переодеваться, потакая вашей прихоти, и, тем более, не стану ужинать с человеком, который насильно заставляет меня все это делать.
К её удивлению, Ян Олегович воспринял ультиматум очень спокойно. Он все выслушал, не перебивая, и когда Таня закончила, сказал:
— Что ж, ответ вполне в вашем духе, другого я и не ожидал.
Таня с облегчением вздохнула.
— Вот странно, вы так рассуждаете, как будто знаете обо мне все. А если мне не изменяет память, мы виделись только один раз.
— Все не все, но многое, — заметил Ян.
— Что вам от меня нужно? Не мучайте, пожалуйста меня. Я уже вся извелась, предполагая Бог знает что, — только невероятная злость позволяла ей сдерживать слезы. — Имейте в виду, что вашей любовницей я не буду.
Ян Олегович засмеялся.
— А вы дерзкая и очень отчаянная. Впрочем, вы мне определенно нравитесь. Не переживайте, лично мне вы не нужны ни в качестве любовницы, ни в каком другом качестве.
— Тогда я ничего не понимаю. — Таня пожалела, что высказалась насчет любовницы.
— Хорошо, раз вы так нетерпеливы, я не буду откладывать дело в долгий ящик. Я расскажу вам, зачем вы мне понадобились. Но прежде, если вы отказываетесь со мной поужинать, возможно, выпьете хотя бы бокал вина, так, для релаксации?
— Ладно.
Ян нажал спрятанную под столом кнопку, и через несколько секунд вошел мужчина.
— Вино, фрукты и два бокала, — кратко приказал Ян.
Таня понемногу стала успокаиваться.
Когда бутылка опустела наполовину, Ян заговорил:
— То, что я вам расскажу, никто, кроме меня, сейчас не знает. Знала моя жена, но она давно умерла, — он поставил пустой бокал на стол и пододвинул к себе коробку с сигарами. — Я очень состоятельный человек, но это, как вы понимаете, не секрет. Я могу позволить себе все, что только захочу. Но после того, как я лишился своей семьи, я перестал чего-либо хотеть. Так получилось, что у меня есть внебрачный сын. И это сейчас единственное, что для меня имеет какой-то смысл.
Таня с удивлением посмотрела на Яна Олеговича.
— Вся сложность в том, что он понятия не имеет, что я его отец, — он с наслаждением закурил. — Я же, как вы понимаете, в курсе всех его жизненных событий. Все это время я заботился о нем и оберегал. Но однажды переусердствовал, и произошла ужасная трагедия, — и он подробно рассказал историю с погибшей невестой. Закончив рассказ, замолчал.
Пауза слишком затянулась, и Таня, набравшись смелости, спросила:
— Простите, я не очень улавливаю, каким образом могу быть вам полезной?
— Хороший вопрос. Не возражаете, если я подолью еще вина? — Таня утвердительно кивнула. — Дело в том, что я хочу вам предложить стать женой моего сына.
— Шутите?
— Конечно, нет, — ответил Ян Олегович. — Я думаю, что вы именно та женщина, которая способна сделать его счастливым.
— По-вашему, это такое предложение, которое, само собой разумеется, осчастливит и меня? Стать женой богатого наследника? Я правильно понимаю?
— Совершенно верно.
— А вам не приходило в голову, что я, к примеру, могу не понравиться вашему сыну, или его мнение вас также не интересует?
— Уверен, что он не будет против, — тихо ответил заботливый отец.
