Запахнув на груди махровый халат, Джон спустился по лестнице и вышел на каменное крыльцо дома. Взгляд Леннона стал строг и непреклонен, как у его волевой тетушки, приютившей мальчика много лет назад, когда того бросила мать. Понимая, что может выглядеть комично, Леннон решил сыграть и на этом. Больше всего в жизни он опасался напыщенности, подозревая в ней прибежище для подлецов.
Увидев властелина своих грез, причем в неглиже, наркот от ужаса поскользнулся и шмякнулся бы на землю, если бы Энтони не поддержал его за руку. Парнишка оказался совсем зеленым, лет пятнадцать- шестнадцать, не более.
- Зачем ты сюда пришел? - строго сказал Леннон. - Иди домой к родителям, к папе с мамой и сестре- зануде! У тебя ведь есть сестра-зануда?
Прыщавое лицо подростка осветила улыбка полного идиота.
- Я дам тебе автограф, только проваливай! Дай ручку! - приказал Леннон шоферу Энтони.
- Ручка без надобности. Он все равно ничего не понимает, - сказал тот.
- Дебил, как я? - обрадовался Джон.
- Я нашел его около гаража. Тут, мистер Леннон, назревает международный скандал!
- Что скандального в дебилизме? - не понял Джон, поеживаясь в своем халате от утреннего холодка. - Хочешь, - обратился он к подростку, - я отведу тебя в Букингемский дворец? Там все такие!
- Я... - пробормотал мальчик, неожиданно кланяясь Леннону в ноги.
- Немец! - догадался Джон. - Если ты - немец, то говори не 'я', а 'яволь, майн фюрер'! - и Джон выбросил правую руку в фашистском приветствии.
- Похоже, что он- из России, - выдохнул шофер.
- Фром Раша, - подтвердил наркот.
- Да ладно, - зевнул Леннон, не поверив. Ему вдруг снова захотелось спать. - Чем докажешь?
- Фром Раша виз лав, - с трудом выговорил подросток название популярного фильма, которого не видел.
Вытащил что-то из кармана своего зипуна и вложил в руку Джону.
Тот поглядел на свою ладонь. В ней лежала красная октябрятская звездочка с маленьким Володей Ульяновым в центре.
- Советы...- ошарашенно пробормотал Леннон. - Толстой!
Услышав знакомое слово, подросток истово затряс головой, рискуя свернуть ее с резьбы.
- У нас есть под рукой переводчик?
- Откуда? - удивился шофер. - Я думаю, парня нужно отвести в русское посольство!
- Йоко! - пришло в голову Джону. - Она должна знать!
Во всех затруднительных случаях он теперь обращался к своей жене, веря в ее энциклопедические познания, потому что она несколько лет вращалась в нью-йоркской богеме и даже хлопнула однажды Энди Уорхола по спине.
- Провести его в дом или пусть тут стоит? - спросил шофер.
- Проведи, но дальше прихожей не пускай. Мои пластинки знаешь? поинтересовался Джон на всякий случай.
- Рекордз? - ухватил подросток знакомое слово из прозвучавшего вопроса. - Иес. Мэни. 'Секси сэди', 'Дир прюденс', - произнес он названия известных ленноновских песен.
- Ладно, - успокоился Джон. - Подожди пять минут.
Нацепив на халат подаренную звезду с Володей Ульяновым в центре, он вошел в дом и поднялся в спальню.
- Кажется, у нас сенсация, - сообщил он жене. - Паломник из России. И показал на пришпиленный к халату значок.
Йоко смотрела с кровати, не моргая.
- Я вот что подумал, - пробормотал Леннон, слегка смутившись от ее пристального взгляда. - Может, ты знаешь русский хоть немного?
- Махатма! - сказала жена, указав на значок с Ильичом.
- Махатма, - согласился Джон. - Могла бы ты перевести наш разговор?
- Молчи! - вдруг отрывисто скомандовала Йоко.
Джон умолк, подавившись последним словом.
- Прыгай! - разрешила жена.
Встала с постели и накинула на себя атласное кимоно.
Джон прыгнул раз, прыгнул два. Видя, что Йоко пошла вниз, перестал прыгать и увязался за ней.
Вместе они спустились на первый этаж. Энтони сидел на единственном стуле, случайно попавшем в прихожую из вещей, сваленных в соседней комнате. Мальчик переминался с ноги на ногу, все так же идиотски улыбаясь.
Йоко внимательно вгляделась в его черты.
- Он - русский? - робко спросил Джон ее мнения.
- Он - голодный, - ответила жена. - Накорми!
- Тогда пошли на кухню, - смирился Леннон.
Он лишний раз поймал себя на мысли, что без Йоко, скорее всего, прогнал бы мальчишку восвояси или сдал его полисменам. Что было бы несправедливо, - коммуниста сдать 'бобби' мог только фашист. А Джон не хотел быть фашистом, хотя временами выглядел хуже их.
Вчетвером они прошли на темную кухню. Плита была залита какой-то застывшей гадостью. В холодильнике трещали сугробы, среди которых виднелись пачка кукурузных хлопьев и распечатанная бутылка молока.
Леннон не смог отыскать посуды, вспомнив, что вчера вечером расколошматил целый сервиз, - ему показалось, что рисунок на фарфоре смеется и строит рожи. Поэтому он поднял с пола миску для кошки, ополоснул ее под краном, наложил хлопьев и поставил перед пареньком.
- Ты извини за бардак. У нас ведь - Британия, а не коммунизм.
Чтобы подбодрить, взял наложенных хлопьев и запихнул себе в рот.
- Полюшко-поле! - вдруг пропела Йоко на неизвестном языке.
Голос ее был высокий и пронзительный, как у безумного ребенка.
- Полюшко, широко поле! - подхватил мальчишка хрипло и неуверенно.
- Да, - сказала жена.
- Русский? - ужаснулся Леннон.
Йоко встала из-за стола.
- Люби! - бросила она Джону.
И направилась в спальню.
- Нужно позвонить Дереку! - нашелся наконец Леннон. - Ты ешь, ешь!обратился он к гостю. - Скоро поедем в ресторан!
Подошел к тумбе, имитирующей греческую колонну, только вместо головы Сократа на ней стоял телефонный аппарат. Набрал номер офиса.
- Дерек?! Дерека Тэйлора мне, срочно! Это Леннон, Леннон!- заорал он в трубку.
- Джон, это ты? - наконец-то раздался испуганный голос пресс-секретаря.
- У нас проблемы! - крикнул хозяин.
- Какие?
- Йоко выкинула! - сказал Джон.
- Что выкинула?- осторожно спросил пресс-секретарь, готовый ко всему.
- Номер.
- Понял, - ответил Дерек, подозревая в словах Джона тайный смысл. Врача вызвал?
- Вызвал пожарных.
- Для чего?
- Чтобы потушить поместье.
- Так у вас еще и пожар?! - не поверил Тэйлор.
- Сгорело все. Но не это главное. У меня - парень из России!
- Погоди, погоди! - пробормотал пресс-секретарь. - Давай по порядку. Значит, поместье...
