- Нет.
- Ну вот те раз!
- А если не буду воровать?
- Тогда верстатку в зад воткнет. Что такое верстатка, знаешь?
- Знаю.
- Значит, сработаемся. Приходите в 'Верхнюю Волгу', Нидворай оформит контракт. Испытательный срок - сто лет.
- Ну и шуточки у вас! - попытался воззвать к простоте Толкачев.
- Тебя, наверное, в детстве так сильно качали, что ты вылетал из коляски.
- С чего вы взяли?
- Голова не так отрихтована.
- Ваше дело - платить.
- Наше дело - разговоры разговаривать и юмор шутить. А твое - блюсти печать. Не то - сократим.
- А сколько будете платить за смену?
- Сто рублей и трудодень.
- И все?
- Плюс на выбор билет МММ или ваучер, - установил надбавку Артамонов.
- А за час переработки?
- На час раньше на пенсию.
Толкачев ощутил всю прелесть полной словесной фиксации и заткнулся. Но, как и предупреждал, воровал вовсю - уводил часть тиража и куда-то сбывал. Кому - непонятно. Но это устраивало нанимателей.
- Не надо выдумывать дополнительных способов распространения, мыслил Орехов.
- Может, он сдает в макулатуру? - выказал догадку Артамонов.
- Это тоже способ. Оттуда газета попадает в СИЗО, а значит, прочитывается. Читатель там самый благодарный.
'Лишенец' тем временем разрастался. Немецкая версия распространялась до дыр в породненном городе Оснабрюке по три марки за экземпляр. В Безансоне 'Лишенец' на родном языке читали за каких-то пару франков. Процесс пошел. Идею газеты-стигматы со щупальцами в городах-побратимах и дыхальцем в Твери одобрили итальянцы из Бергамо и шотландцы из Глазго. На горизонте замаячили лиры и фунты. В очередь встали финны. Они оказывали помощь региону в автоматизации управления. В разгар пребывания делегации компания сидела в 'Старом чикене' и вела разговоры о системе сетевого администрирования.
- Мы тоже вводим подобное, - сказал помощник мэра Гладков. - Я даже знаю, где лежит ключ от каморки, в которой уже два года стоит приготовленный для этих целей компьютер.
Переводчика перекособочило, словно с него содрали цедру. В его исполнении высказывание прозвучало мягче: под компьютеры, мол, отведено специальное помещение - и финны понимающе закивали головами. Что поделаешь - чухна.
Итогом пребывания делегации стал протокол о совместном выпуске финского варианта 'Лишенца'. Финны дали переводчика, потому что все местные умудрились закончить школу с уклоном от угорских наречий. Гладков взялся обеспечить переводчика жильем, но забыл. Выпуск 'Лишенца' для Скандинавии сорвался.
- Я вас ренталл! - выразился чухонский толмач и уехал к себе на родину переводить на добро другое говно. Что он имел в виду - было непонятно - восстановить ход его красивых мыслей не удалось.
- И правильно сделал, - сказал ему вдогонку Орехов на ломаном русском, как будто так иностранцу наш язык становится понятней.
О том, что до китайского варианта не доходили руки, в Инкоу никто не догадывался.
- Вообще регион берется нелегко, - подвел итоги первого года пятилетки Артамонов. - Все пытаются кинуть!
- Дан талант - езжай на Запад, нет - в другую сторону! - пропел Макарон.
Глава 8. ДОМ НА ОЗЕРНОЙ
Город жил насильственной жизнью. Ему насаждали чуждую архитектуру, навязывали чудаковатых правителей и принуждали к веселью.
- Мы будем работать так, чтобы людям по крупице становилось лучше, пообещал мэр на инаугурации. - Нагрубил начальник ЖКО - снять его с работы!
После этого мэра больше не видели. Градоначальник не переносил контактов с горожанами и всю работу по управлению городом брал на дом. Текучку в мэрии на Советской площади вел клеврет Гладков, в недавнем прошлом вор-домушник. Он отмазывал мэра-надомника по всем вопросам - занимался освящением знамен, участвовал в комиссиях, разрезал ленточки, зачитывал тексты соболезнований, пускал по миру корабли, встречал и провожал депутации. Жизнь в городе шла вразнобой. В ходе приватизации Гладков продал одну и ту же недвижимость по нескольку раз. Истинный покупатель определялся потом разборками с потасовкой. Город потрясали хронические бюджетные расстройства - объекты не доводились до ума, и вопрос с завершением строительства превращался в философский. Собственно, это был не город, а один сплошной долгострой.
Самой именитой незавершенкой считался тридцатиэтажный Дом творческих союзов на тонкой монолитной ноге. Он располагался на Озерной улице и имел запутанную кредитную историю. Хозяева помещений пытались завести в подвалах переплетные мастерские, но сами попали в финансовый переплет. Долгострой был настолько долог, что ему вместо 1-го присвоили 11-й номер, а послали еще дальше - на 11а, поскольку на финише его обошел спуртом пенобетонный гараж по соседству. В миру высотный Дом творчества звался 'унитазом'. Имя прикипело к бросовому объекту без отторжения, чему способствовала свалка отходов 'Старого чикена' у подножия. Ходили слухи, что Дом союзов должен был вот-вот рухнуть. Будто бы поплыли грунты и стал уходить в сторону от ответственности неправильно залитый фундамент. Строительство приостановили на неопределенный срок. А все потому, что Тверь выстроена на историческом болоте. В народной среде находились конкретные источники, которые ведали с точностью до градуса, что крен обозначился в сторону обкома и 'унитаз' обязательно на него рухнет. Его обломки вздыбят частный сектор, сметут 'хрущебы' и вломятся в кабинет Додекаэдра. Квартиры и дома по оси вероятного падения катастрофически дешевели.
- С этим 'унитазом' просто беда! - сетовал окрестный люд. Бабки, проходя мимо, убыстряли шаг и крестились.
Замедленное падение высотки не отмечалось глазом, как в случае с Пизой, но ощутимо присутствовало в городе по разделу народных верований. Досужий визирь Гладков подсказал мэру разобрать падающее чудо света до пятого этажа и устроить казино, но из-за чертовщины, витающей вокруг объекта, на демонтаж никто не отважился. Это бы привело к более дробному расколу электората.
Шпиль в?≤'унитаза'' наблюдался из любой точки города и непрестанно мозолил глаза. Эти неосвоенные капиталовложения не давали покоя Макарону.
- К вам из общества слепых, - доложила Журавлева, оторвав аксакала от заоконного пейзажа.
- Зачем? - напряг он голову.
- Как обычно - оформить льготную подписку.
- Слепые? Подписку? Ну, пусть зайдут.
- Живем тут, как сервитутки! - произнесла Галка, когда просители удалились. - Проходной двор!
- Может, нам приобрести офис? - забросил идею Варшавский собравшимся на планерку коллегам.
- Хорошая идея, - согласился Орехов.
- А то наше нынешнее присутствие приводит клиентов в ужас.
- Особенно слепых, - поддержал Артамонов.
- Да ладно тебе. Яблоку упасть негде.
- Я видел объявление о продаже Дома союзов, - сказал Макарон. Гложет меня одна мыслишка по этому поводу.
- Надо подбросить ее Мошнаку. Он обязательно на нее западет, посоветовал Артамонов. - Кого-кого, а Капитона Ивановича раскрутить можно. Он человек с понятиями.
- Честно говоря, я бы на вашем месте и по поводу жилья призадумался, - добавил Макарон. - А то Артур уже, как ледокол, расчищает путь Галкиному животу. Переживает за свое чадо-юдо. Да и Дебора того и
