А вот послушать умные речи Дебора была готова всегда. Для этого ее уговаривать не требовалось.
Узрев готовую гульбанить толпу, она даже не интересовалась причиной стала сразу собираться.
- Нас призывают на службу, - сообщил как бы между прочим Прорехов.
- Вот повестки, - не дожидаясь ее реакции, показал бумажки Артамонов.
- И тебя забирают, Макарон?- спросила Дебора.
- Я свое отбарабанил, - хмыкнул в бороду аксакал курса. - Пусть теперь других помылят.
- Тогда и я еду с вами! - воскликнула Дебора.
- Ты же собиралась махнуть на поиски рабочего счастья в какой-то там Оленек, - напомнил ей Прорехов совсем свежие ее мечты.- Куда-то там на край Норильского света.
- И поехала бы, - сказала Дебора, - если бы не было других вариантов.
- А ты считаешь, что поехать с нами в полную неизвестность - это вариант? - спросил Прорехов.
- Конечно, - сказала Дебора, - так даже интересней.
- Учись, Улька, - посовестил поверенную в своих делах Прорехов. - Ты согласилась всего лишь на побывку, а Дебора готова полностью разделить все тяготы нашей службы и лететь за нами сломя голову хоть куда.
- Я бы тоже могла при определенных условиях, - сказала Улька.
- Почему сразу условия? - сказал Прорехов. - Дебора же их не ставит.
Теперь компания была почти в сборе. Для окончательной комплектности штабеля оставалось вычислить Свету. Поймать ее было сложнее, чем Дебору или Ульку. Вся в делах, Света в дневное и вечернее время практически не бывала в комнате.
На посиделки в фойе пришлось отправиться без нее. С некоторым сожалением, потому что Света привносила в компанию толику разнообразия Прорехов и Макарон сливали в ее сторону все свои остроты и пошлости.
- Я ее приволоку, - додумался отправиться на поиски в одиночку Макарон.
- Идемте все вместе, - не захотела никого отпускать Улька.
И поплелись по этажам, тяготея к верхним. Допив наличность, решили выбраться наружу и вытекли на лестничную площадку. В подъехавшем лифте на корточках с бутылкой шампанского и песцовой шубой в руках сидела Света.
- А мы к тебе, - сказал Макарон. - Идешь с нами? У нас прощание с галстуком.
Внятного ответа не последовало.
- Да она никакая! - вычислил Артамонов.
Света была более чем навеселе. Глаза поднимались только до колен, длинные волосы затягивало сквозняком в лифтовую щель. Обтянутая марлевкой грудь сиротливо просвечивала сквозь кисею. Горсть настрелянных сигарет торчала меж пальцев. Света попыталась продолжить стрельбу.
- О! Кво я вжу! - выползло из нее. - У вс не найдеса сигретки, чтобы покурить?
- Найдется, - тут же вошел в положение Прорехов. - Без фильтра будешь?
- Бду.
Прорехов оторвал фильтр и подал сигарету без фильтра Свете.
- Сибо! - благодарно мотнула она головой.
- Не за что.
- Это кой корпус? - спросила она из последних сил.
- Второй.
- А мне в первый! - сообщила она и потянулась к кнопкам. Достала только до нижней. Падающую, лифт понес ее в подвальные помещения и через минуту вернул обратно. Света опять нажала, куда пришлось. Макарон сунул ногу меж дверей.
- Слышишь, Свет, - сказал он, - у меня плащ-палатка есть, с иголочки. Муха, так сказать, не сидела. Может, договоримся? Я помогу тебе снять твой симптом. А потом, как человек честный, женюсь.
- Птом, Карон, птом, - стала отшивать Макарона Света, указывая от ворот поворот.
- Ты мне уже два года мозги крутишь, - обиделся Макарон.
- Я ж сзала, птом, - повторила она и обратилась к Деборе: - Я сьбе горжетку взяла. А то мья свсем стерлась. Хошь, ди. Там пховик стался.
- Да зачем мне пуховик? - пожала плечами Дебора.
- Тгда я сма забру попзже. А то счас просто сил нет.
- Чтобы уберечь горже
тку от истирания, надо меньше кататься на велосипеде, - ляпнул Артамонов.
- Ну, так что, я зайду завтра? - не мог угомониться Макарон. - А, Свет?
- Да оставь ты ее в покое! - посоветовала Дебора. - Не видишь, у нее гормональный синдром. Она же таблетки принимает, чтобы не противно было.
- Что не противно?
- Ничего, - махнула Дебора.
Отношение Макарона к Свете было странным. Он всегда переносил на ногах любые по вирулентности чувства, включая все виды атипичных гриппов и ОРЗ, а перед Светой становился просто неузнаваемым.
- Как это 'оставь в покое'?! - возмущался он бездействию друзей. Может, ей помощь требуется!
На прощанье Света пробормотала, что скоро она завяжет с мужиками настолько радикальным способом, что останется только ахнуть.
- Набралась и несет всякий вздор, - не поверила Улька.
Однако ахнуть-таки пришлось, и не одной только Ульке. Но об этом потом.
В отличие от боливийцев, нации с запущенной музыкальной культурой эфиопы, конголезцы и южноафриканцы - ничего не пели. Они сбывали последние партии привезенного с зимних каникул товара. По причине не сезона на рынке услуг царил демпинг. Цены были настолько бросовыми, что очередная дипломница заныривала к черномазым славянофилам всего на часок, а выпархивала назад уже с коробкой замшевых сапог. Бартер осуществлялся круглосуточно, поскольку спрос со стороны черного континента превышал предложение. Карибы и прибалты имели меньший оборот, но его вполне хватало, чтобы обеспечить безбедное проживание и обучение.
- И белые малые, и черные, как говорится в летописях, - говорил Макарон, резюмируя данное явление.
Компания выползла из ДАСа и устроилась на парапете в ожидании такси с питьем. Аксакал курса, испуская последний дух товарищества, надувал воздушные шары. Трагедия и совесть курса бросали в них стекляшки и внимательно вслушивались в разрывы. Аксакал безмятежно надувал все новые и новые порции и подавал их в массы.
- Артур курса! - построил Варшавского Прорехов. - Видишь, тачка сворачивает? Держу пари: бутылку водки нам везет тот самый таксист!
- Сам Артур! - огрызнулся Варшавский.
- Ну и ладно, - не стал наседать Прорехов. - Придется самому.
На просторе, взалкав алкоголя, Прорехов мог на спор догнать любого лося, даже если от погони тот уходил бы в гору. Прорехов знал сто способов взять любое количество спиртного без очередей, которые своим вето развел действующий президент. Перед Прореховым всегда немедленно расступалась толпа, когда он устремлялся к облепленному страждущими винному отделу, и очередной способ находился сам собой - то трояк терялся под ногами у самого прилавка, и его нужно было срочно найти, то надо было проверить санитарную книжку продавщицы. А порой и перегибали - нас, шепотом говорил Прорехов, Сам послал. Кто САМ - было неизвестно, но звучало неотразимо. А когда хотелось пива не бутылочного, а от источника, от соска, брали выварку и, не разрывая толпы, передавали емкость над головами. Если посуда пролезала в окно пивного павильона, день считался прожитым не зря.
Независимо оттого, что компания часто собиралась вместе за пузырем, каждый принимал на грудь свой отдельный напиток и по своей особой причине. Прорехов пил генетически, как взрослое животное, Улька пила, чтобы контачить с ним, в этом смысле она выступала как бы его оруженосцем. Света принимала на свою плоскую грудь, чтобы притупить неприятные ощущения от случайных связей. Артамонов пил за компанию, а Макарон - чтобы чаще попадать в нештатные ситуации, в которых он, будучи экстравертом,
