давно уже были определены, можно даже сказать, вычислены. Во времена Страбона господствовало твердое убеждение, что земля - шар, находящийся в центре Вселенной (хотя еще в III веке до н. э. Аристарх Самосский высказал поразительную по дерзости мысль, что Земля вращается вокруг Солнца, а не наоборот!). Земля делится на пять {59} поясов
Мир по Помпонию Меле
- жаркий, холодные (где жизнь считалась невозможной) и умеренные. Ойкумена же включает в себя три материка - Европу, Ливию и Азию - и по форме напоминает хламиду. Границы ее почти полностью совпадают с границами умеренного пояса в северном полушарии. Протяженность же ее - 70 тысяч стадиев с запада на восток и 30 тысяч - с севера на юг.
Экватор, пишет Страбон, делит земной шар пополам. Линия же, соединяющая полюса, в свою очередь делит надвое каждое из полушарий. 'В одном из этих четырехугольников лежит наш обитаемый мир, омываемый морем, похожий на остров'. Большая часть этого моря считалась недоступной для плавания как на севере, так и на юге. Запад же оставлял богатую пищу для фантазии.
Еще Аристотель в трактате 'О небе' замечал: 'Наблюдения над, звездами показывают, что Земля не толь-{60}ко шарообразна, но и невелика по размерам. В самом деле, небольшое перемещение к югу или северу заметно меняет наш горизонт... перемещаясь к югу, мы видим одни звезды, к северу другие... Вот почему не такую уж невероятную мысль высказывают те, кто предполагает, что области у Геркулесовых столбов сообщаются с областями, лежащими близ Индии, и что, таким образом, океан есть единое целое. Защитники этой точки зрения в качестве доказательства ссылаются на то, что такие животные, как слоны, встречаются на обоих названных концах земли. Отсюда делают вывод, что они сообщаются друг с другом' 16.
Позднее масштабы этого Океана увеличивались. Эратосфен, по сообщению Страбона, утверждал, что 'что если бы огромные пространства Океана не служили препятствием, можно было бы доплыть из Иберии в Индию по одному и тому же параллельному кругу. Страбон также приводит слова Посидония о 'беспредельном пространстве' океанских вод.
Современник же Страбона, Сенека настаивал на том, что от одной оконечности ойкумены до другой 'ничтожнейшее расстояние, если благоприятный ветер наполнит паруса'. Большинство, однако, не смотрело на вещи столь оптимистично. Ученые и философы допускали также, что неведомые области вовсе не обязательно должны быть безлюдны. Сам Страбон проявлял разумную осторожность в формулировках: 'Обитаемым миром мы называем тот, в котором живем и который знаем; возможно, что в одном и том же умеренном поясе - два обитаемых мира и даже больше, особенно близ параллели, идущей через Афины и Атлантический океан'.
Не исключалось, что в южном полушарии, в таком же умеренном поясе, существуют 'антиподы', или 'антэки' ('живущие напротив').
Воображение рисовало и более смелую картину. За Атлантическим океаном, писал еще один современник Страбона - Плутарх, есть другой материк. О нем говорили в I веке н. э. Диодор Сицилийский, Плиний Старший, Помпоний Мела. Сенека позволил даже себе в трагедии 'Медея' предсказать: 'Настанет время, Океан разорвет оковы естества, и будет открыта громадная земля, и Фуле уже не будет краем света'.
Кто знает, не прочел ли четырнадцать веков спустя этих пророческих строк отважный генуэзец, рискнувший {61} бросить вызов Атлантическому океану? Во всяком случае есть основания полагать, что Колумб знал о подобных догадках античных ученых.
Правда, как заметил английский исследователь Дж. Томсон, 'выдумал' Америку уже в IV веке до н. э. философ Платон, поведавший в диалогах 'Тимей' и 'Критий' о таинственно исчезнувшем царстве атлантов. 'И какой же другой рассказ больше всего похож на истину, а не на выдумку?' - недоумевал мудрейший Сократ в диалоге 'Тимей'. И Страбон высказывает свое (и не только свое) отношение к этому, уже тогда весьма интригующему сюжету: 'У Посидония правильно сказано, что земля иногда поднимается и оседает, а также испытывает перемены от землетрясений и других подобных явлений... С этим он удачно сопоставляет сообщения Платона о том, что история об острове Атлантида, возможно, вовсе не является выдумкой. Платон передает, что Солон, расспросив египетских жрецов, говорил, что Атлантида некогда существовала, но исчезла; это был остров не меньше материка' (у Платона, чтобы быть точным, Атлантида превосходила Азию и Ливию, вместе взятые).
Сам Страбон убежден, что между Испанией и Индией (если плыть на запад, пересекая Атлантический океан) никаких земель все же нет; 'те, кто совершал кругосветное плавание и затем возвращался назад, говорят, что вернулись они не потому, что натолкнулись на какой-то материк, который помешал дальнейшему плаванию, ибо море оставалось открытым, а из-за нехватки продуктов и пустынности мест'.
Океанических исследований, правда, в ту пору не предпринимали. Основные 'морские' открытия на протяжении многих веков делались финикийцами, карфагенянами, греками. Римляне предпочитали иметь твердую почву под ногами и верили в несокрушимую поступь своих легионов. Карфагеняне и греки основывали далекие колонии - крохотные островки, окруженные враждебным 'варварским' миром. Римляне планомерно покоряли обширные территории, покрывая их сетью крепостей и военных лагерей (из которых впоследствии нередко вырастали города).
За сотню лет до Страбона римляне, став хозяевами Средиземноморья, неплохо знали Пиренейский полуостров, южную часть Галлии, альпийские перевалы. {62} В эпоху Страбона они довершили открытие Западной Европы и проникли в Центральную Европу. Уже Юлий Цезарь, который вел войны с кельтскими и германскими племенами, прошел со своими войсками через всю Галлию, высадился в Британии, наконец установил границу римских владений по Рейну. Позднее по тому же Рейну римляне добрались до Северного моря и двинулись на восток, дойдя до устья Эльбы.
В первые годы нашей эры военные корабли римлян очутились в Ютландии. Там, у северной ее оконечности, завоеватели услышали о скифской стране и о 'крайне влажных и обледеневших пространствах' моря (Балтийского), которое они восприняли как часть Ледовитого океана. Поэтому и страну, которую в I веке Плиний обозначил как Скандинавию, они считали островом.
О Прибалтике и ее богатствах (особенно о янтаре) рассказывались небылицы - они, однако, вполне серьезно воспроизводились в трудах некоторых географов. Реального же представления об этих местах еще не было. Из рек, впадающих в Балтийское море, знали только одну Вислу. Северную же границу Европы проводили через Ирландию (сведения о ней, впрочем, тоже носили фантастический характер).
В Средней Европе римляне проникли в заальпийские области и дошли до Дуная, разбив лагеря на территории нынешних Румынии и Венгрии.
Войны римлян в Азии не слишком расширили их кругозор. По-прежнему считали они Каспийское море заливом Океана, понаслышке знали о Дальнем Востоке и Китае, практически не знакомы были со Средним Востоком и Индией, не говоря уже о Средней Азии, Урале и Сибири.
Одно из немногих их достижений - более детальное знакомство с Аравией, куда в 5 году до н. э. отправился по Красному морю Элий Галл, друг Страбона, проникший в 'Счастливую Аравию' (Йемен), но вскоре бесславно возвратившийся оттуда с большими потерями.
Берега Аравийского полустрова, южного Ирана и западной Индии, очевидно, были хорошо знакомы мореходам и купцам (судя по сохранившимся 'Периплам'). Точно известно и то, что для плавания в западных частях Индийского океана уже в I веке использовали периодически сменяющиеся муссоны. {63}
Но уже Цейлон представлялся сказочной страной. Так же как земли за Гангом или у Каспия (хотя Антоний вторгался с войсками на территорию современного Азербайджана, а историк II века до н. э. Аполлодор из Артемиты впервые сообщил подробные сведения о парфянах). О массагетах же, обитавших к востоку от Каспийского моря, по словам Страбона, 'историки в результате своих исследований не передали ничего точного и правдоподобного, а древняя история персов, мидян и сирийцев не приобрела большой достоверности из-за наивности писателей и их увлечения мифами'.
Еще меньше была изучена Африка, которую при Страбоне именовали Ливией (Африкой называли тогда узкую полосу на северо-западе континента, прилегающую к Тунисскому заливу). О протяженности ее с севера на юг в те времена и не подозревали. В глубь ее римляне почти не продвигались. Разве что в 19 году до н. э. римский отряд отправился подавлять беспокойных кочевников. Захватив оазис к югу от лежавшего в руинах Карфагена, он пересек каменистую пустыню и, двигаясь на восток, вышел к оазису в
