от нее следовало ожидать как минимум часов через десять.
Еще некоторое время я сидела перед терминалом, прикидывая в уме, кому из друзей и подруг послать от себя весточку. Некоторые из них просто лопнут от зависти, когда увидят меня в новеньком офицерском мундире.
Впрочем, эту затею пришлось отложить на будущее, так как ко мне наконец-то явился отец. Он охватил цепким взглядом обстановку каюты и с улыбкой произнес:
- Здорово ты здесь устроилась. И форма тебе идет, словно ты родилась в ней. Как твое самочувствие?
Я поняла, что он спрашивает о психоблоке.
- Все в порядке, па. Уже привыкла. А ты?
- Только начинаю привыкать, - ответил отец, усаживаясь в кресло в углу каюты. - Я к тебе прямиком из медсанчасти.
- Ты голоден?
- Не так чтобы очень, но от парочки сандвичей не отказался бы.
Я подошла к пишемату, заказала сандвичи и два стакана томатного соку.
- Следовало бы налить тебе немного спиртного, - сказала я, возвращаясь с подносом, - но у меня ничего нет.
- Не беда. По пути сюда я выпил жестянку пива, этого достаточно. Сейчас мне нельзя напиваться, я при исполнении. Через три часа пройду повторный медосмотр, а потом начнется обычная предстартовая беготня.
- Ох! - огорчилась я, хотя и ожидала это услышать. - Улетаешь на задание?
- Да - Отец проглотил сандвич и запил его глотком сока. - Собственно, я пришел попрощаться. Если у тебя нет никаких дел, проведу с тобой все оставшееся время.
- Да, конечно, папа, я свободна, я... А куда ты летишь? Надолго?
Он с сожалением покачал головой:
- Извини, это не подлежит разглашению. Привыкай, лапочка, к секретности. Ты служишь в ОСО. Я разочарованно вздохнула:
- Да, понимаю... А что будет со мной?
- Насколько мне известно, после увольнительной ты получишь назначение пилотом-стажером на крейсер класса 'АВ'. Должность, конечно, не ахти какая, но для тебя это будет неплохой практикой. А через несколько месяцев, если хорошо себя зарекомендуешь, станешь полноправным штатным пилотом.
Гм, крейсер класса 'АВ' - это совсем недурственно. Даже более чем недурственно. 'А' означает, что корабль принадлежит к категории тяжелых крейсеров, а 'В' - второй разряд по боеспособности. Пять основных пилотов, два навигатора, целая команда инженеров, шестнадцать отдельных артиллерийских расчетов, эскадрилья шаттлов-истребителей с соответствующим личным составом, полк космической пехоты... Короче, здорово! Можно не сомневаться, я себя хорошо зарекомендую. А лет через пять доберусь до кресла первого пилота. Ну, минимум второго - а во флотском табеле о рангах это не хуже, чем быть капитаном корвета.
Жаль только, что командовать кораблем будет не отец. Увы, это против правил - служить под непосредственным руководством близкого родственника...
Мои размышления прервала мелодичная трель звонка. На экране дверного монитора возникло лицо Анн-Мари...
- Тоже зашла попрощаться, - прокомментировал отец.
Я впустила Анн-Мари в каюту, и та прямо с порога заявила:
- Я буквально на минутку, чтобы спросить... - Тут она увидела отца, вытянулась по стойке 'смирно' и отдала честь: - Бригадир-адмирал, сэр!
Черт побери, какая же я растяпа! Только сейчас я обратила внимание, что в петлицах воротника отцовской форменной рубашки вместо привычных орлов красуются серебряные звезды. И на именной планке уже написано не 'САРТ', a 'CMDR'. Конечно, будь у него погоны, я бы сразу заметила разницу, но это нисколько не оправдывало меня. Я должна была заметить в любом случае.
'Вот тебе, детка, наглядный пример, почему нельзя служить под началом родственника, - подумалось мне. - Ты видишь в нем не старшего офицера, не командира, а любимого папочку...'
Отец поморщился:
- Вольно, фрегат-капитан. И забудьте про 'адмирала'. Я просто коммодор. Ни рыба ни мясо, что-то вроде альвийского надполковника. - Он ухмыльнулся. - При нашей встрече контр-адмирал Симонэ зыркнул на меня исподлобья, как на врага народа. А все из-за этой дурацкой звездочки.
Необходимо заметить, что все эти недоразумения с лишней звездой у земных адмиралов были вызваны тем, что в галлийской военной иерархии отсутствовал аналог чина коммодора. Во флоте Терры-Галлии этому званию соответствовала должность командира бригады, которую занимал либо капитан первого ранга, либо контр-адмирал в зависимости от обстоятельств. В первом случае такого офицера называли бригадир-капитаном, а во втором - бригадир-адмиралом.
Наконец я опомнилась и, не стесняясь присутствия Анн-Мари, поцеловала отца в щеку.
- Поздравляю с повышением, папа. Теперь ты будешь командовать бригадой? Или линкором?
- Пока ни то, ни другое. Сейчас у меня особое задание.
Анн-Мари вопросительно посмотрела на него:
- Так Рашель не в курсе?
На лице отца явно отразилось замешательство.
- Конечно, нет. И не должна быть в курсе. Сами понимаете, это секретная миссия.
- Но, сэр... Да, конечно.
Между этими 'но, сэр' и 'да, конечно' случилась одна вещь: отец повернул голову и украдкой от меня подмигнул Анн-Мари. Но он не учел одного обстоятельства - что я увидела это в настенном зеркале.
- Кажется, - произнесла я, пристально глядя на отца, - кое-кто здесь принимает меня за дурочку. Что происходит, господа старшие офицеры? Насчет чего я не в курсе?
Отец смутился, как смущался всегда, когда ему приходилось о чем-то умалчивать, что-то скрывать от меня, а порой (и, разумеется, ради моего же блага) лгать мне.
Анн-Мари сказала:
- Извини, Рашель, возникло недоразумение. Со слов адмирала Лефевра я поняла, что тебя тоже хотят привлечь к этому заданию. Твое имя в нашем разговоре не упоминалось, просто... просто некоторые обстоятельства дела навели меня на такую мысль. Теперь я вижу, что ошиблась.
- Значит, некоторые обстоятельства, - повторила я и вновь посмотрела на отца: - Сэр, я требую объяснений. Меня собирались включить в вашу команду или нет? Только честно.
Он опустил глаза.
- Первоначально твою кандидатуру рассматривали, но затем отклонили.
- А можно спросить почему?
- Из-за нашего родства. Я буду руководителем операции, а ты - моя дочь. Пусть и приемная, но все равно дочь.
Я понурилась. Что тут сказать, аргумент непробиваемый. Всего минуту назад я получила наглядный урок тому, как вредят родственные связи уставным взаимоотношениям.
Хотя нет, что-то тут не так! Ведь моя кандидатура все же рассматривалась. Невзирая на то, что я дочь руководителя операции. Значит, в деле имелся некий нюанс, который позволял в данном конкретном случае пренебречь общим правилом, сделать из него исключение. Иначе обо мне даже не упоминалось бы.
- Вот интересный вопрос, - задумчиво проговорила я, как бы обращаясь в пустоту. - Кто же первый высказал соображение насчет родства?
Отец еще больше смутился. Однако ответил:
- Ну... В общем, я.
- И каковы были ваши мотивы, сэр? Вы опасались, что наши отношения повредят делу, или вами руководил страх за меня?
На сей раз он промолчал. Тогда я обратилась к Анн-Мари:
- А ваше мнение, мэм?
