на произвол судьбы. Поэтому у меня есть к вам предложение…
– Принять их на службу? – не сдержался я.
У меня учащенно забилось сердце – только сейчас я сообразил, что адмирал Фаулер именно тот человек, который сможет убедить уволенных эриданских военных встать под наши знамена.
Впрочем, адмирал истолковал мое замешательство иначе.
– Я понимаю, капитан, вы набираете с миру по нитке, чтобы в случае предательства граждан одной из планет отделаться минимальным ущербом. Но я уверяю вас, что эриданцы не предадут. Люди, чьи услуги я вам предлагаю, не смутьяны и не мятежники – они патриоты.
– Допустим, что патриоты. Но патриоты Октавии.
– Они будут верно служить и Ютланду. Для них не может быть чужой планета, которой правит эриданец, чьи вооруженные силы возглавляют эриданцы. Вот вы, капитан Шнайдер. Разве вы служите Ютланду только ради отца?
– Скорее, не «ради», а
– В том-то и дело. Те, кого увольняют и кого еще уволят, в таком же положении. На родине они станут изгоями – без любимой работы, без перспектив. А Ютланд предложит им все, чего их лишила Октавия. И за это, за свое будущее, они будут сражаться не менее самоотверженно, чем коренные ютландцы. Жаль, что мы не можем оперативно связаться с вашим отцом. Он бы подтвердил, что я прав, и распорядился бы принимать всех эриданцев.
– Хорошо, – сказал я. – Верю вам на слово. Сколько, по-вашему, будет уволено в результате чистки.
– По моим прогнозам, одних только офицеров свыше пятидесяти тысяч, даже под шестьдесят.
Я чуть не присвистнул.
– Ого!
– Цифра внушительная, – согласился Фаулер. – Впрочем, планета с четырехмиллионными вооруженными силами может позволить себе сократить свою численность на несколько десятков тысяч.
– Но я так понимаю, что речь идет об элите. Командный состав, пилоты, ведущие инженеры.
– Да, верно. Это здорово ослабит боеспособность армии и особенно флота. Октавия может забыть о спорных планетах – их как пить дать отхватит Альтаир. Правительство это понимает, но боится оставить хоть одного неблагонадежного на военной службе. К тому же толпа жаждет крови – если не в прямом, то в фигуральном смысле. Ей нужны козлы отпущения – и чем больше, тем лучше. А на носу очередные выборы – время, когда чернь требует хлеба и зрелищ.
– Значит, от пятидесяти до шестидесяти тысяч человек, – произнес я. – И это не считая прапорщиков и сержантов.
– Всех не обещаю, – предупредил Фаулер. – Некоторые из тех, кто просто попал под раздачу, будут до последнего надеяться, что справедливость восторжествует и их восстановят на службе. Но таких вряд ли наберется слишком много. Военные – люди практичные, они приучены к тому, что начальство, даже если ошибается, своих решений не меняет. В течение следующего месяца можете твердо рассчитывать на сорок тысяч. Остальные, посомневавшись, присоединятся позже.
– А их семьи?
– Кое-кто возьмет родных с собой, но немногие. Большинство решит временно оставить их либо на Октавии, либо на Вавилоне – сами понимаете, предстоит война. Кстати, насчет семей разговор особый. Им понадобятся материальные гарантии. И не от Ютланда, который находится в неопределенном положении, а лично от вас или вашего отца.
Я кивнул:
– Да, страховой фонд.
Это мы уже проходили. Со старыми летчиками отставниками было все просто. Они уже заработали приличную пенсию, которая в случае их смерти будет пожизненно выплачиваться женам или до совершеннолетия – детям. Финансовые вопросы их мало интересовали, они хотели снова летать. А вот действующие пилоты гражданских кораблей, соглашаясь перейти к нам на службу, помимо прочего требовали гарантий, что в случае чего их семьи будут материально обеспечены. Для этих целей мы создали специальный фонд под управлением банка «Аркадия», куда при заключении контрактов перечислялись соответствующие суммы.
Когда я объяснил это Фаулеру, тот пожелал ознакомиться с уставом фонда, а заодно и обсудить условия контрактов. Тут мне пришлось разбудить коммодора Максимова, терпеливо выслушать его ворчание и настоять на том, чтобы он пришел ко мне. Сам я продолжать такой разговор не мог, у меня не хватало квалификации – а адмирал оказался очень дотошным. Он действительно чувствовал себя ответственным за судьбу людей, пострадавших из-за провала дурацкого заговора, который он вынашивал вкупе с моим отцом.,.
Лишь в полтретьего ночи Максимов и Фаулер согласовали все принципиальные моменты по будущим контрактам и наконец ушли. Проводив их, я отправился в спальню и с удивлением обнаружил, что Элис не спит, а читает какую-то книгу.
– Что с тобой? – спросил я, снимая костюм.
Она положила книгу на тумбочку.
– Как это что? Ждала тебя. Хочу знать, о чем ты договорился с Фаулером.
– Ага, понятно.
Несмотря на то, что мы не понижали голоса, Лина не проснулась. Как всегда, она спала сладким и крепким сном невинного ребенка.
Раздевшись, я забрался на кровать, привлек к себе Элис и поцеловал ее.
– Как насчет любви?
– Ну-у, – манерно протянула она. – Если начистоту, то я уже сыта. Линка меня вконец измотала. Это, кстати, еще один плюс многоженства. Вот при моногамном браке, если муж по ночам работает, жена остается сексуально неудовлетворенной.
– А так ты удовлетворена?
– Вполне.
– Значит, любви не будет?
– М-м, посмотрим. Но сначала расскажи про Фаулера.
Да, Элис есть Элис. Это вам не Лина…
К месячному юбилею нашего пребывания на Вавилоне мы получили своеобразный подарок – сообщение об отбытии «на учения» двух третей Звездного Флота Тянь-Го в сопровождении корпуса десантных транспортов, каждый из которых нес по три или четыре армейские дивизии. С вычетом семи дней, которые требовались для того, чтобы эта весть дошла до нас через разделявшее планеты расстояние, получалось, что события развиваются в полном соответствии с нашими прогнозами. До атаки на Ютланд оставалось порядка двадцати восьми недель, и, в соответствии с планом, мы стали сокращать покупки тяжелых кораблей, все больше переключаясь на быстроходные суда третьего и четвертого классов – корветы, фрегаты, легкие крейсера и легкие эсминцы.
Неприятным, но вполне ожидаемым сюрпризом явилось то, что еще три планеты из отцовского списка потенциальных агрессоров начали военные приготовления. Впрочем, это уже не имело значения – земное правительство, не заинтересованное в затяжной «эндокрининовой войне», ускорило переговоры с ютландской делегацией и наконец отдало приказ Объединенному комитету начальников штабов Конфедерации о снаряжении экспедиционного флота. Расчет был точен: подмога должна прибыть только тогда, когда сражение за Ютланд закончится, и от его исхода будут зависеть дальнейшие действия землян. Если мы отразим агрессию, они подпишут с нами договор о дружбе и сотрудничестве, а их флот присоединится к нам в качестве союзного, после чего уже никто не решится на нас напасть. В случае нашего поражения Земля никакого договора подписывать не станет, ссылаясь на то, что ютландское правительство не обладает реальной властью на планете, но земной флот все равно останется в локальном пространстве Ютланда, чтобы отваживать других агрессоров и напоминать генералу Чангу о необходимости соблюдать договоренность
Элис была вне себя от возмущения:
