– Какие же они продажные, эти политики! Ведь Земле ничего не стоило заявить, что она не допустит завоевания Ютланда. Одного этого было бы достаточно, чтобы Чанг наложил в штаны и думать забыл о войне. Но нет – им плевать, что погибнет много людей; для них главное – экономические интересы.
Адмирал Фаулер, который стал у нас частым гостем после того, как администрация здания по нашей обоюдной заявке открыла между квартирами прямой переход, на это заметил:
– Вся беда в том, мисс, что Земля – единственная космическая сверхдержава среди всех ста пятидесяти семи населенных людьми планет. У нее нет конкурентов, а это очень плохо. Земляне прекрасно понимают, что только они способны гарантировать Ютланду устойчивый мир, поэтому ведут себя так беспардонно, уверенные в том, что любая подлость сойдет им с рук. Хорошо хоть Земля не агрессивна, иначе ютландцам пришлось бы уповать только на чудо…
Когда мы стали массово вербовать уволенных эриданских военных, власти Октавии поначалу вознегодовали и попытались, впрочем, безуспешно, воспрепятствовать этому. Но потом они подумали и решили, что так даже к лучшему – чем меньше заговорщиков останется на планете, тем будет спокойнее. А потом снова передумали и снова вознегодовали – как только до них дошло, что обильное кровопускание, которое они устроили для острастки остальных, не принесло своих плодов. Испорченная карьера десятков тысяч людей должна была служить суровым предупреждением другим потенциальным заговорщикам, но в результате получилось, что подавляющее большинство уволенных сразу нашли себе новое место службы, причем многие из них – с повышением в звании и должности.
Гнев эриданского правительства меня не трогал, а его грозные ноты протеста в адрес ютландской делегации на Земле вызывали лишь улыбку. Но, как выяснилось позже, власти моей родины оказались способными не только на словесные угрозы. Они арестовали в гражданском космопорту Астрополиса зафрахтованный нами пассажирский корабль, который должен был перевезти на Вавилон очередную группу завербованных нами офицеров, и предъявил им обвинение в государственной измене.
Впрочем, Фаулер быстро успокоил нас и пообещал по своим каналам нанять опытных адвокатов, которые в самые сжатые сроки подадут в суд коллективный иск и докажут всю беспочвенность обвинений. По эриданским законам, поступление в вооруженные силы другого государства квалифицировалось как измена лишь для военнослужащих действительной службы или запаса, а для гражданских лиц уголовная ответственность наступала только в тех случаях, когда Октавия находилась с вышеуказанным государством в состоянии войны или военно-политического конфликта (как, например, с Федерацией Альтаира).
В течение трех дней Фаулеровы адвокаты убедительно доказали, что после увольнения наши наемники являются сугубо гражданскими лицами – ведь их отправили в отставку без пенсии и выходного пособия, а значит, считать их военнослужащими запаса нельзя. Представители обвинения не смогли предоставить веских контраргументов, а на запрос судьи, считает ли правительство Октавии, что планета находится в состоянии войны или военно-политического конфликта с Ютландом, ответ последовал отрицательный. В конце концов суд постановил освободить всех обвиняемых из-под ареста и не нашел причин, ограничивающих их право покинуть планету.
Эта попытка устрашения «перебежчиков» возымела прямо противоположный эффект. Спустя некоторое время те из уволенных офицеров, кто на первых порах отклонил наше предложение, передумали и стали соглашаться. Таким образом, ряды Вооруженных Сил Ютланда пополнились еще пятью с лишним тысячами высококлассных специалистов.
Но власти Октавии не собирались оставлять нас в покое. Эриданское посольство на Вавилоне уже давно пыталось добиться моей выдачи на основании того, что якобы я участвовал в угоне фрегата «Марианна». Местные власти неизменно отклоняли это требование ввиду отсутствия угнанного фрегата в локальном пространстве Вавилона.
А к исходу второго месяца удар последовал с другой стороны. В один прекрасный день, ранним утром мне позвонили из дирекции банка и в легкой панике сообщили, что к ним пришли полицейские с ордером на мой арест. Обвинение выдвинуло опять же эриданское посольство – что я держу в качестве заложниц двух гражданок Октавии. Речь шла об Элис и Лине.
Пока я потрясенно переваривал это известие, в квартиру ворвался встревоженный лейтенант Уинтерс, который узнал обо всем из своих источников. Его сопровождали два десятка до зубов вооруженных пехотинцев.
– Что это значит? – спросил я у Уинтерса. – Окопаемся и будем отстреливаться?
– Ну… нет, просто на всякий случай.
– Никакого «всякого случая» не будет. Это всего лишь еще одна бездарная попытка психологического давления.
– Но ордер…
– Сейчас мы с ним разберемся.
Я вновь повернулся к видеофону и попросил, чтобы пригласили старшего полицейского. Таковым оказался инспектор по имени Мустафа Хашеми. Поздоровавшись, я спросил:
– Инспектор, а вам не кажется, что вы поспешили с ордером? Если бы сначала вы провели расследование, то не возникло бы этой нелепой и неприятной ситуации.
Он смущенно прокашлялся.
– Я придерживаюсь такого же мнения, капитан. Однако наш комиссар счел претензии посольства Октавии достаточно обоснованными. А судья, выдавший ордер на арест, с ним согласился.
– Гм, даже так… Сколько с вами людей?
– Только мой помощник и эриданский консул. Но если понадобится, я уполномочен вызвать подкрепление и взять здание штурмом. Хотя мне это не нравится.
– Мне тоже, – ответил я и жестом приказал космопехам, которые при этих словах перевели свое оружие в боевой режим, не горячиться. – Обойдемся без насилия. Пожалуйста, поднимайтесь к нам, все трое. Вам не будут препятствовать.
Отключив видеофон, я поручил Уинтерсу позаботиться о том, чтобы визитеров пропустили, приказал пехотинцам поменять боевое оружие на шокеры, а сам отправился будить девочек, которые еще спали.
Когда я объяснил им ситуацию, Лина не на шутку испугалась, а Элис сердито выругалась:
– Вот идиоты! Все им неймется… Только я не пойму, откуда они прознали о нас. Линочка, ты же предупреждала своих, чтобы они держали рот за зубами?
– Да, конечно, каждый раз, – ответила она, но в ее голосе проступили виноватые нотки.
Я пристально посмотрел на нее:
– Так что же?!
– Ну, в общем… – Лина замялась. – Папа и мама хотели познакомиться с родителями Элис. Я отговаривала их, но… наверное, они не послушались.
– Черт побери! – в сердцах сказала Элис.
А я кивнул:
– Теперь все ясно. Ты не писала им. Я, по твоей просьбе, тоже не ответил. Вот они и решили, что я держу тебя силой.
Элис фыркнула:
– А какое им до этого дело… Чтоб они провалились!
К тому времени, когда девушки оделись и прихорошились, наши посетители – инспектор Хашеми, его помощник в чине сержанта и высокий молодой мужчина в штатском – уже изнывали от ожидания. А еще им было крайне неуютно под колючими взглядами космопехов, которые хоть и зачехлили свои лучевики, заменив их на шокеры, все равно выглядели весьма устрашающе.
– Итак, – произнес я. – Вот те самые молодые леди, которых, как вы говорите, я удерживаю против их воли.
– Это неправда, – заявила Лина.
– Бред собачий! – сказала Элис.
Инспектор Хашеми осторожно, чтобы не нервировать пехотинцев, сунул руку в карман и все так же медленно достал оттуда фотографии. Посмотрев на них, потом на девушек, потом снова на снимки, он кивнул:
– Похожи. – И вопросительно взглянул на мужчину в штатском. – Господин консул, это они?
– Да, – подтвердил тот, – они. Мисс Тернер и мисс Каминская.
